Могилев является одним из немногих городов Восточной Европы, в котором на протяжении более 300 лет велась  своя городская летопись о событиях, происходивших в днепровском центре, ближнем округе и дальнем зарубежье.

Ее начал составлять заседатель городского магистрата и купеческий староста Трофим Романович Сурта 29 мая 1693 года по старым записям и довел до 1701г., начиная с даты 1526 г. — времени основания Могилевского замка. Начинания Сурты продолжил регент го­родской канцелярии Юрий   Трубницкий (сведения за 1701—1746 гг.), его сын Александр (1746—1788 гг.), внук Михаил (до 1856 г.). Последняя  карандашная запись Ивана Трубницкого датирована 1867 г., когда летописание как жанр уже исчезло, уступив место исторической науке. Но наибольший интерес представляет то, какими виделись первому могилевскому летописцу роль и место родного города в тогдашнем миропорядке.

Для могилевчанина, жившего в XVII в., даже очень просвещенного и начитанного, основной формой мировоззрения выступала религия, а повседневное мировосприятие, успехи и неудачи вполне умещались в формуле  «хорошее от Бога, плохое — от дьявола». При этом высшим авторитетом по части знаний о прошлом выступала книга книг — Библия. Соединить мирское и небесное для летописца было очень непросто. Но Сурта смог это сделать, выстроив свою очень красивую и убедительную схему. Однако и у летописца, и у его современных последователей имелась общая черта — все они считали престижным сделать историю Могилева как можно более древней. Вот и Сурта рассматривал ее как часть библейской истории, начавшейся после всемирного потопа.

«Когда после потопа, — писал летописец, — Патриарх Ной дал троим своим сыновьям Симу, Хаму и младшему Иафету благословение и разделил землю на три части, из раздела тогда припадала на Иафета Европа, на которой осели Русь или славяне с такими видными городами, не называя всех, как Киев, Чернигов и Могилев… И так, с Божьей ласки и наисвятейшей Его Матери, с протекции наияснейшего непобедимого короля его милости Яна III увеличивался этот город Могилев, который с поправлением людских усилий может и более увеличиваться…»

Сурту интересует и происхождение названия города: «Нет никаких известий, откуда бы мог быть назван Могилев таким названием. В соответствии с моим разумом так требуется объяснять это название: Могучий лев, по­славянски названный, сильный, могучий, великий, ибо так и есть, когда  несказанно имел  на себе разных военных нападений, о чем будет ниже, но с ласки всемогущего Бога и Наисвятейшей Госпожи Марии Матери Божией, которые город посещают и посещали, остается он в своей годности».

Могилевский летописец излагает и позывы души, заставившие его составить свою летопись: «Как пчела собирает с разных… , так и я, ласковый читатель, частью с вышеназванных или летописцев, так как после их смерти остались записные книжки, также документы, правдиво, годными людьми написанные, а частью за несколько десятков лет также со своей памяти, что могло в ней обнаружиться, и с моих рассуждений, и так тогда к сведению написал я. …Только как обычно летописцы, доверяя разным хроникам, чтобы то, что написано, не забывалось, писали, так и эту мою летопись писал я, обнадеженный охотой (возможно, кто  будет благодарный) прошедшему времени на выгоду».

Основание Могилева Сурта связывает с одним из учеников и последователей Иисуса Христа — апостолом Андреем. Святой Андрей проповедовал христианство в причерноморских странах и, по преданию, прошел от устья Днепра до Новгорода, предсказав создание на Киевских горах великого христианского города. Вот как виделось это Сурте: «Выпал жребий Святому Апостолу Андрею Первозванному на восточные страны Российские, которые Русью называются от рассеянивания Иафетова по Европе, о чем будет ниже. Этот Святой Апостол, увидя Днепр, который близ Херсона впадал в море, пустился по нему в лодье и приплыл по Днепру к высоким и безлюдным горам, где теперь Киев, основанный позже, года через четыре, их благословил и Святой Крест поставил. Эти горы, не разделяясь, идут полосой аж на несколько сотен миль вверх по Днепру, на которых и Могилев. А когда в самом верховье Днепра не мог плыть лодьей, вошел в озеро и пустился к Великому Новгороду, а оттуда в Рим. Не обошли также благословения Святого Апостола Андрея и горы, где есть Могилев».

Если мы откроем «Повесть временных лет» — ценнейший памятник древнерусской письменности и культуры, составленный в начале XII века на основе более древних летописных сводов, то и там встретим легенду об апостоле Андрее и его путешествии на Русь. Выходит, что Сурта был знаком с каким­то поздним списком «Повести временных лет», которых к XVII в. имелось уже  около 150?

Очевидно одно — могилевский летописец не только смог соединить библейские сюжеты с местной историей, но и сохранил преемственность с древнерусской летописной традицией, придерживаясь той же основы повествования. Он считал, что Святой Андрей никак не мог миновать того места, где возник его родной город, и поэтому сам город находится под апостольским покровительством, отсюда: «Не поддается снова город Могилев с ласки Божьей Матери Киеву… Есть, опять же, этот город Могилев богатый на людей ученых, набожных, торговых и на различные ремесла богатый, церквями украшенный, церкви сокровищами, трудами и ежедневным расцветающим Греко­русским богослужением украшены… »

Так представлял себе Трофим Сурта — первый известный нам могилевский летописец — свой родной город в современной ему картине мира, в которой переплелось небесное и земное, традиции летописной письменной культуры и его собственное новаторство.

Борис СИДОРЕНКО, краевед.

mogpravda.by