12 сентября 2011 года Президент Республики Беларусь А.Г. Лукашенко подписал Указ «Об образовании Следственного комитета Республики Беларусь».

Валерий УСОВ:

«Следствие — это закон и справедливость»

С заместителем начальника районного отдела Следственного комитета Валерием Усовым мы встретились накануне профессионального праздника, поэтому разговор, естественно, зашел о коллективе и трудовых буднях отдела. О важных для человека и офицера делах — личных и уголовных.

—Скучная аналитика, множество папок с различными документами, ручка вместо пистолета… Для многих работа следователя представляется рутинной и кабинетной. А на самом деле?

—Очень интересная, ответственная работа. Ведь следователь в определенный момент должен решить для себя, виновен или нет подозреваемый человек, проще говоря, вычислить преступника и доказать его вину. Вот здесь и помогает кропотливый анализ документов и собранных улик.

На практике это происходит так. Если совершается преступление, сотрудник СК выезжает на место и организует работу следственно-оперативной группы, проводит осмотр на месте и опрашивает потерпевшего и свидетелей. После всю собранную информацию нужно проанализировать и распланировать дальнейшую работу. Обыски, изъятия, допросы, очные ставки. У преступности нет выходных дней, так что и нам скучать не приходится. Бывает, весь день не то, что в кабинете не появляешься, но и в Быхове вообще.

С табельным оружием тоже все умеют обращаться, на дежурство обязательно с ПМ заступаем, соответственно, и в тире регулярно навыки тренируем.

—Контингент, с которым вам приходится общаться, в основном, уважения не вызывает. Насколько жестко может быть проведен допрос? Как влияет на расследование личное отношение к фигурантам дела?

—Руки не выкручиваем, если вы об этом, никакого насилия, жестокости и унижений. Все — в рамках закона, об эмоциях и речи быть не может. Основная задача Следственного комитета и, соответственно, каждого сотрудника, это как раз всестороннее и объективное расследование. А среди собранных доказательств выделяем и те, которые могут смягчить вину подследственного или его оправдать.

Другое дело, что каждый следователь должен быть не только юристом, но еще и хорошим психологом. Разговорить любого человека, понять, когда он говорит правду, найти нужные слова, чтобы он раскаялся и признался, — это уже зависит от нашего профессионализма.

—«Зеркальные комнаты» помогают?

—Мы допрашиваем подозреваемых в рабочих кабинетах или в изоляторах временного содержания.

—«В интересах следствия». Это расхожее выражение нередко звучит с экранов телевизоров. Как часто оно появляется в вашем обиходе и что конкретно означает?

—Весь период предварительного расследования, начиная с возбуждения дела, соблюдается тайна следствия. Это значит, что в его интересах запрещена огласка определенной информации: доказательства, источники, пикантные подробности и личная жизнь участников процесса и т.д. Делается это для того, чтобы обезопасить свидетелей, не дать преступникам возможности скрыться самим или скрыть улики, не испортить репутацию людей. Тем более, во время расследования могут появиться и новые факты, и новые подозреваемые. Кстати, ответственность за разглашение данных сведений предусмотрена законодательно.

—Люди, от которых зависит истина и чужие судьбы. Кто они – быховские следователи?

—Коллектив Быховского РОСК — небольшой, но стабильный и профессиональный: 11 офицеров расследуют преступления, совершенные в нашем районе. Все юристы с высшим образованием, готовые выдержать и физические, и психологические нагрузки. На должном уровне справляются со своими обязанностями и три наши сотрудницы-женщины.

Да, у нас предусмотрена специализация по видам преступлений, но я бы сказал, что каждый наш следователь — скорее универсал. Профессиональный уровень повышаем постоянно. Методические рекомендации изучаем, ведь преступление может быть совершено в любой сфере. Если нужно, плечо друг другу подставляем. Такие мы — обычные, нормальные люди с обостренным чувством справедливости.

—Значит, следователь, это призвание? Что лично Вас привело в эту профессию?

—Если и не призвание, то осознанный выбор — точно. Еще в школе определился, что буду следователем, поэтому выбрал следственно-экспертный факультет Академии МВД. В 2004-м окончил, и сразу в Быхов. Кстати, здесь и стажировку проходил.

—Практика, в отличие от теории, не разочаровала?

—Нет. Сложно было вначале, но, наоборот, еще интереснее. Столько сразу нового узнал — хотелось быстрее во всем разобраться, в делах разных категорий себя попробовать, в сложных, новых видах преступлений. Если хотите, огонек в глазах у следователя должен быть, а азарта при нашей работе хватает. Я себя в другой сфере сейчас и не представляю.

—Какие преступления расследуются легче и быстрее? Какое осталось у Вас в памяти как самое значимое?

—Каждое преступление — это отдельная история, сразу и не скажешь, сколько оно потребует времени и сил для полного расследования. Обстоятельств, от которых это зависит, очень много. А вот чтобы расследование шло быстрее, хотелось бы больше содействия от наших граждан: не нужно бояться быть понятыми или выступать свидетелями.

У меня дел было примерно четыре сотни. А запомнилось, как ни странно, обыкновенное хулиганство. Занимался им в самом начале своей службы. В летнем кафе в городе один из отдыхающих избил другого и скрылся. Дело, на первый взгляд, проще некуда — вокруг много свидетелей, трое из которых уверенно называют имя виновного. И не только называют, но и опознают его по фотографии. Да вот только человека этого в Быхове нет, и давно не было. Получается физически не мог быть причастен к преступлению. Нашли его в России, даже в розыск объявлять не пришлось — не испугался обвинения, сам приехал. Мы тогда с операми много времени потратили, но других свидетелей нашли, а затем и реального виновника вычислили. Он в Минске работал, приехал буквально на один день — заявление в ЗАГС подать — тут его и «приняли».

А первая тройка свидетелей показания свои объяснили так: у первого зрение подвело, ошибся, назвал похожего. Двое других уже от него имя знакомое услышали, вот и «узнали» хулигана, и опознали. Уверены были, что правоохранители, если что, разберутся. Мы и разобрались.

—Так что в работе следователя самое сложное?

—24-х часов в сутках не хватает… Больше всего заботит, чтобы преступник заслуженное наказание понес, ответственности не избежал. Повторюсь, следователь выясняет и анализирует все обстоятельства и доказательства, и затем уже оценивает степень вины подозреваемого. Уверен на 100% — обвиняешь и передаешь дело в суд. В УПК (Уголовно-процессуальный кодекс. — Прим. авт.) даже понятие такое есть — внутреннее убеждение.

А сложно бывает и с теми, кто первый раз на кривую дорожку встал. Юлят, выкручиваются, запутать пытаются и сами путаются. Не понимают, что все равно докажем… Те, у кого рецидив, это знают. Если не нам, то себе стараются помочь, сотрудничают, чтобы вину смягчить.

—Нераскрытые преступления — это чья вина?

—Раскрываемость — это забота уголовного розыска, но ответственность со следствия тоже не снимается. Если все меры приняты, но доказательств недостаточно для обвинения, следователь приостанавливает дело. Проходят сроки давности, дело прекращается. Да, считается, что идеальных преступлений не бывает. Но на практике это не значит, что мы не доработали. Объективно — нет очевидцев, не осталось следов. К сожалению, бывает и такое.

—А к адвокатам отношение какое? Правда, что ими становятся неудачливые следователи?

—Адвокатами тоже, наверное, многие становятся по призванию, а из плохого следователя, думаю, хороший адвокат вряд ли получится. Мы, конечно, не враги. Противники — да. Следователи истины добиваются, а адвокаты защищают интересы обвиняемых. Нормальный адвокат работать не мешает, наоборот, тот же азарт подстегивает, а хороший профессионал уважение вызывает. Но… Никогда не пойму тех, кто перешел на другую сторону, из следствия в адвокатуру, справедливость на деньги променял…

—И все-таки, рядовому быховчанину при встрече с сотрудником Следственного комитета уважать вас нужно или бояться?

—Во-первых, уважать. Мы же к каждому человеку, независимо от его статуса, с уважением относимся. Во-вторых, доверять. Если следователь что-то советует, стоит прислушаться, хуже не будет. И главное — бояться нужно не следователя. Бояться нужно совершать преступление и нарушать закон!

—Валерий Михайлович, раскройте секрет. Ваши коллеги — люди суеверные?

—Кто-то — больше, кто-то — меньше. Я, например, заметил: если после звонка на «102» кто-нибудь в дежурке скажет, что дело простое, на месте быстро раскроется, значит, жди стопроцентный глухарь. Такая вот примета из практики.

—Ну что же, спасибо за откровенный разговор. И поменьше вам таких «простых» преступлений!

Беседовала Татьяна ИСТРАТЬКОВА.