Владимир Путин человек многоликий, и сегодня у него появилась еще одна ипостась – писательское творчество.

В этом месяце опубликовано три статьи под его именем. Нам обещают, что будут и другие. Мы не будем тратить время на препарирование самих статей. Другие уже успели тщательно проанализировать их содержание, покритиковать их стиль и усомниться в их оригинальности. Мы просто хотим задать один вопрос. Неужели нет предела одержимости Путина историей? Несколько недель тому назад мы написали статью под названием «Putin and the Uses of History» (Путин и применение истории). В ней мы даем характеристику Путину как «исследователю российской истории, который все чаще заплывает в опасные воды, становясь писателем, изобретателем и манипулятором истории». Его восхищение историческими личностями (и историками) в целом хорошо задокументировано. И тем не менее, нас поражает то, что количество этих ссылок и упоминаний увеличивается с каждой написанной Путиным статьей, с каждым его появлением на публике. Имена и ссылки постоянно повторяются – Петр Столыпин, Александр Горчаков, Иван Ильин. (Мы пока не дождались упоминания главного путинского образца для подражания – графа Александра фон Бенкендорфа, основателя царской тайной полиции.) Может, Путин считает, что у него есть своя собственная русская машина времени? Он постоянно ныряет в российское прошлое в поисках супергероев, которых можно перенести в настоящее, чтобы они направляли траекторию поступательного движения России и давали ответы на трудные вопросы. Это чем-то смахивает на группу литературных персонажей, собранных вместе в серии комиксов «Лига выдающихся джентльменов», по которой затем был снят фильм.

Возьмем для примера одного из этих выдающихся джентльменов – Александра Горчакова, у которого Путин позаимствовал выражение для заголовка своей статьи в газете «Известия» – «Россия сосредотачивается» (на официальном правительственном вебсайте перевод названия на английский звучит несколько иначе – «Russia Muscles Up», что можно перевести обратно как «Россия напрягает мускулы» – видимо, это лучше подходит под современный имидж Путина). Чем же велик этот Горчаков? Он был современником «железного канцлера» Германии Отто фон Бисмарка, а также его соперником в борьбе за звание самого влиятельного государственного деятеля в Европе. Горчакова очень уважали как в Германии, так и во Франции. Он подготовил немало международных соглашений; он полностью изменил репутацию России как великой державы после Крымской войны (хотя он также втянул ее в тяжелую русско-турецкую войну); он предложил целую серию внутренних реформ в России, в том числе, как подойти к освобождению крепостных. Настоящий русский герой своего времени.

Если бы Путин действительно мог нырнуть в прошлое, он бы наверняка включил Горчакова и прочих в свою команду, дав им конкретные поручения. А поскольку нырнуть туда Путин не может, он пускает в ход выдуманную версию этих героев (видоизмененную и подтасованную). Он пытается надеть на себя их мантию и таким образом узаконить собственные действия, покрыв их ореолом былой славы и великих свершений этих людей. Отождествляя себя со всеми этими историческими личностями, Путин поступает точно так же, как и в случае с присвоением других, более современных и активных ролей: любителя природы, ныряльщика за амфорами и так далее. Все это делается с политическими целями и ради пиара, чтобы до блеска отполировать путинский брэнд. Так что, по сути дела, мы имеем целый ряд путинских воплощений – исторических, а-ля Столыпин, и современных, как «человека действия».

Но проблема в том, что Путин уже не может быть тем историческим героем, в которого он пытается играть. Путин уже не человек со стороны, пытающийся спасти и реформировать систему. Сегодня он сам система. Он не Столыпин. Он царь. В 1999 году, когда Путин был еще премьер-министром, чужаком из Санкт-Петербурга, приехавшим в Москву, чтобы навести порядок в делах, он мог стать Столыпиным или Бенкендорфом, дающим советы царю. Но сейчас 2012 год, и он несомненный царь. И теперь другим приходится брать на себя разные роли, чтобы убеждать его и советовать ему.

Кто сегодня исполняет эти роли? Вот здесь исторические аналогии действительно уместны. Если бы сегодня появился Петр Столыпин, то его лучшей реинкарнацией можно было бы назвать Алексея Кудрина. У обоих были четкие и жесткие личные представления о том, что необходимо делать для спасения и реформирования системы и России. Они не боялись применять жесткие меры как внутри правительства, так и за его пределами ради достижения своих целей, которые никогда не теряли из виду. Кудрин сегодня хочет сделать так, чтобы Россия не сбивалась с того курса в экономической политике, на который он ее поставил с огромным трудом. Ему нужен такой жесткий человек как Путин, чтобы продвигать свою бюджетную программу и осуществлять меры строгой экономии, делая это ради выживания России в условиях глобального экономического кризиса и трудностей еврозоны. Кудрин, выходящий на митинги, чтобы дискутировать с оппозицией, добиваясь ее поддержки (как Бенкендорф, Горчаков, Столыпин), пытается понять, что надо сделать, дабы сохранить все в целости и сохранности. После этого его самая серьезная проблема будет состоять в том, чтобы убедить царя в необходимых ему дальнейших действиях.

Клиффорд Гэдди – старший научный сотрудник Центра США и Европы (Center on the United States and Europe), специализирующийся на вопросах внешней политики, глобальной экономики и развития.
Фиона Хилл – директор Центра США и Европы.

inoСМИ.Ru