В Сирии продолжается конфликт между режимом Асада и диссидентами. С одной стороны, в ближайшей перспективе тучи, по-видимому, не развеются, с другой – основанные на силовом подавлении народных волнений методы режима Асада увеличивают неустойчивость режима. В настоящий момент будущее Дамаска прогнозировать трудно, так как, возможны, судя по всему, разные варианты. Более того, даже Россия – главный противник предлагаемого Западом «международного вмешательства – одновременно ведет переговоры с противниками режима в Сирии и направляет свои корабли в воды вблизи от сирийского порта Тартус. Если внутриполитические ветры в Сирии переменятся, Москва неизбежно будет менять свою политику. Пока сложно сказать, принесут ли в долгосрочной перспективе выглядящие прагматичными решения России нужные результаты, так как исходно они явно рассчитаны, скорее, на краткосрочную перспективу.

Хотя режим Асада крайне жестко подавляет народные волнения, несмотря на реакцию мирового сообщества, Москва выступает против идеи международного вмешательства, так как она не одобряет результаты операции НАТО в Ливии, считая, что альянс вышел за пределы мандата на создание бесполетной зоны. В Совете безопасности ООН Москва продолжает противодействовать введению санкций против режима Дамаска и международному вмешательству.

Так как у самой России есть ряд проблем во внутренней политике, она благоразумно настаивает на том, что народные волнения – это «внутриполитический вопрос». Однако сейчас диктаторов свергают по всему Ближнему Востоку и непонятно, как долго Москва еще будет поддерживать режим Асада. Более того, в том случае, если Россия изменит свое отношение к сирийским инакомыслящим, она неминуемо должна будет изменить и свою позицию в сторону по поводу столкновений между оппозицией и правительством. На прошлой неделе она уже сделала важный шаг, встретившись с сирийскими диссидентами. Впрочем, эта встреча не оправдала ожиданий оппозиции: Москва продолжала искать способ сохранить режим и не поддержала главное требование диссидентов – о свержении Асада.

Заявления Лаврова, сделанные 15 ноября после встречи с главой Сирийского национального совета Бурханом Галиуном (Burhan Ghalioun), можно расценить как подтверждение хорошо известной позиции России. Однако в ходе встречи Лавров подчеркнул, что режим Асада и диссиденты должны незамедлительно разрешить кризис путем дипломатических переговоров. При этом Лавров ясно дал понять, что Москва не поддерживает безоговорочное требование диссидентов свергнуть режим Асада. В этом контексте, продолжая настаивать на дипломатических переговорах, Москва подчеркивает, что она считает режим Асада легитимным правительством. Галиун также сделал после встречи примечательное заявление. Лидер диссидентов специально уточнил, что в случае прихода оппозиции к власти в Сирии экономические интересы Москвы – по-видимому, главный предмет ее заботы – не пострадают. Впрочем, стоит принять во внимание, что сейчас все очень быстро меняется, и эти обещания не обязательно будут соблюдаться.

Встречу российского министра иностранных дел Лаврова с сирийскими диссидентами можно также воспринимать как очередную попытку России взять на себя роль медиатора на Ближнем Востоке. Москва уже пыталась посредничать в урегулировании разногласий между Сирией и Израилем, а также между Палестиной и Израилем и приглашала в Россию делегацию движения ХАМАС. Соответственно, и переговоры с сирийской оппозицией о мирном разрешении конфликта в Сирии могут быть аналогичной инициативой Кремля.

Наконец, 22 ноября Москва направила к берегам Сирии три российских военных корабля. По данным информационных агентств, три корабля, находившиеся в Средиземноморье на случай, если понадобится противостоять сомалийским пиратам, расположились у порта Тартус. С одной стороны, этот шаг воспринимается как то, что «администрация Асада открыла свои территориальные воды для России – своего крупнейшего поставщика вооружений, – чтобы предотвратить возможное вмешательство». С другой стороны, многие говорят о том, что Россия «посылает сигнал» Западу, обсуждающему «международное вмешательство» в Сирии. На деле, сигнал действительно очевиден, так как известно, что Москва выступает против западного вмешательства. Как бы то ни было, подобные действия еще раз указывают на недостаток элементов «мягкой силы» в российской внешней политике – особенно на Ближнем Востоке. Если говорить напрямую, то Москва, не понимающая какими инструментами и по каким каналам действовать в регионе – в особенности после революций, – специально отделяет свою позицию в международных отношениях от позиции Запада (или даже противопоставляет себя ему), чтобы решить эту проблему. При этом внешняя политика России полагается на элементы «жесткой силы» – в том числе для того, чтобы ее антизападные заявления звучали громче. Например, в сентябре, когда в Средиземноморье началось разведочное бурение, Россия заявила, что в ноябре она направит в регион корабли своего Северного флота – в том числе свой единственный авианосец «Адмирал Кузнецов». Между тем, постоянно напоминать о своем военном присутствии может быть полезно в краткосрочной перспективе как средство сдерживания, однако в долгосрочной перспективе такие методы ведения внешней политики, в конце концов, теряют убедительность. Более того, вряд ли стоящие у Тартуса российские корабли будут применены для каких-либо решительных действий. Несмотря на символическую значимость кораблей, вероятность того, что их будут активно использовать, невелика.

Следует заметить, события в Сирии значимы не только для Ближнего Востока. Они не только влияют на обстановку в регионе, но и создают площадку для борьбы мировых держав на международной арене. Несмотря на тактические ходы – такие как встречи с сирийскими диссидентами, – главной целью России по-прежнему остается предотвратить международное вмешательство. При этом, с одной стороны, Россия старается держать открытыми каналы для диалога, встречаясь с оппозицией, а с другой, она посылает свои корабли к берегам Сирии, чтобы напомнить странам Запада о прошлом и заставить их воспринимать себя более серьезно.

Источник: inoСМИ.Ru