Разрушенные судьбы, загубленные жизни… Геноцид – чудовищное явление, ставшее трагедией мирового масштаба. В годы Великой Отечественной войны фашистские изверги сжигали и расстреливали мирное население целыми деревнями. Держали в концлагерях в нечеловеческих условиях, доводя до изнеможения каторжными работами и издевательствами…

В Год 80-летия Победы советского народы в Великой Отечественной войне редакция газеты «Маяк Прыдняпроўя» при поддержке районного историко-краеведческого музея продолжает цикл публикаций, посвященных геноциду белорусского народа в годы Великой Отечественной войны на быховской земле.

Вспомним вместе страшные страницы нашей истории, отдав дань памяти жертвам геноцида. Холодящие кровь факты, жуткие воспоминания свидетелей тех событий – мы не имеем права об этом забывать, как бы не было больно помнить!

17 июля у памятного знака «Сожженным деревням Быховского района» в деревне Красница вновь собрались быховчане. Пронзительная мелодия начавшегося митинга-реквиема эхом разнеслась по деревне. Звуки скорби тяжелыми воспоминаниями ворвались в дом местной жительницы Антонины Башаримовой.

Опираясь на палочку, женщина медленными шагами вышла за ворота, посмотрела в сторону, откуда доносились звуки, тяжело вздохнула и села на скамейку. «Началось, – произнесла женщина. – А я здесь посижу, тихонько поплачу».

Когда в деревню пришли фашисты, Антонине Башаримовой было всего шесть лет. Ее отец сражался за Родину на фронте, а мама с четырьмя детьми оставалась в родной деревне. Глава семьи домой так и не вернулся…

«Мы стояли возле дома и увидели, как по ржаному полю вдали идут люди. Через мгновение прозвучал первый выстрел в стоящих на улице возле соседнего дома людей. Мама начала быстро перекидывать нас через забор, прямо в ржаное поле, чтобы мы могли спрятаться. Нас каратели не заметили, они шли по деревне двумя группами: одни загоняли людей в дома, другие следовали за ними и их поджигали. Пытавшихся сбежать расстреливали на месте. Уцелели немногие. Выжившие долго прятались в лесах. Нашли нас уже позже – перегоняли, как скот, из одной деревни в другую, угрожая ружьями. Держали в сараях. Помню, что мы все время были голодные и грязные».

Помнит Антонина Башаримова и то, как встречали советских солдат, освободивших родную землю от фашистских извергов: «Мы бежали к ним навстречу, боялись, что немцы вернутся и нас заберут. Со слезами на глазах обнимали своих героев».

«В 1942 году около деревни Красница стали проявлять особую активность партизанские отряды, и немцы посчитали деревню партизанской, – рассказывает директор районного историко-краеведческого музея Сергей Жижиян. – 17 июля 1942 года карательным отрядом «СС» была уничтожена деревня Красница, в которой накануне войны проживало 769 жителей и насчитывалось 283 двора. Жители Быховского района еще не знали, что можно так жестоко уничтожать мирных граждан. Карательные операции проходили с особой жестокостью. Вина людей была в том, что у деревни партизаны сбили немецкий самолет».

О том, что было в тот июльский день, подробно описал Овидий Горчаков, писатель, военный разведчик во время Великой Отечественной войны, в документальной повести «Пепел Красницы».

«…По команде эсэсовцы рассыпались по деревне. Теперь расстреливали людей во дворах и хатах. Добивали больных, древних стариков. Убивали детей в люльках. Бросали гранаты в погреба. Кто не погиб от гранаты, умирал от удушливого дыма. Прочесывали шквалами автоматного огня чердаки. Полицаи выводили, выгоняли на улицу коров, лошадей, мелкий скот. Потом эсэсовцы поджигали дома бутылками с самовоспламеняющейся смесью, обливали старые замшелые сосновые бревна бензином из автомобильных канистр, подпаливали соломенную кровлю пламенем зажигалки. Над деревней валил дым – черный, серый, желтый.

Кое-кто пытался спастись бегством через огороды, но на задах всюду были расставлены пулеметчики. Автоматчики простреливали даже борозды между грядками на огородах.

От жары лопались стекла окон. Огненный смерч скручивал, уродовал тела заживо сожженных. Тяжелый смрад плыл по деревне. Словно черный снег, летела хлопьями гарь, и солнце светило, как во время затмения.

Эсэсовцы смотрели на белорусов как на «нелюдей», на «ненемцев», как на завоеванных рабов. А кто осудит хозяина, убившего взбунтовавшегося раба?! Озверев, они хотели видеть зверей и в своих жертвах. Все они отлично понимали, что самолет над Красницей сбили не эти женщины, старики и дети. Но что из того!..»

После войны, работая в военных архивах над трофейными немецкими документами, Овидий Горчаков узнал имя человека, предавшего Красницу «огню и мечу». Им оказался обергруппенфюрер СС и генерал полиции Эрих фон дем Бах-Зелевский.

«Во время Великой Отечественной войны деревня Красница с июля 1941 года до апреля 1944 года была оккупирована немецко-фашистскими захватчиками. После войны Красница была отстроена, – уточняет Сергей Жижиян. – В боях с 25 по 27 марта 1944 года, которые велись на юго-западной окраине деревни, погибло 346 воинов, в том числе бойцы 324-й стрелковой дивизии 50-й армии 2-го Белорусского фронта. С фронта не вернулись 95 земляков».

В деревне установлен памятник советским воинам, памятный знак «Сожженным деревням Быховского района». Красница – Родина Героя Советского Союза Георгия Мефодьевича Надточеева. Летчик-штурмовик совершил около 100 боевых вылетов по уничтожению вражеских объектов. 25 апреля 1944 года гвардии младший лейтенант Надточеев Георгий Мефодьевич погиб в боях за освобождение города Севостополя. Захоронен на Сапун-горе. В 1944 году ему присвоено звание Героя Советского Союза. Именем Надточеева Георгия Мефодьевича названы улицы в Могилеве и Быхове. На родине установлена мемориальная плита.

В архивах районного историко-краеведческого музея хранятся документы, из которых можно узнать о воспоминаниях очевидцев тех жутких событий, протоколы допроса выживших.

Один из таких документов хранит в себе пропитанные болью воспоминания уроженки деревни Красница Антонины Терентьевны Рудаковой:

«… Мы, дети, видно первыми и заметили, как по дороге много-много крытых машин поехало в другой конец деревни. Вскоре начались выстрелы. Мне захотелось сразу же рассказать об этом маме. Про брата Диму я, разумеется, забыла, так как очень волновалась. Около своего дома увидела маму, соседку Меланию с дочкой Шурой, своих сестер Лену и Нину, брата Костю с другом Митькой. Трехлетний брат Шура держался за мамин подол. Годовалого братика Ваньку мама держала на руках. Все стояли будто одеревенелые. Мы слышали глухие взрывы в домах, они были все ближе и ближе…

… Тетку Меланию офицер убил первой. Пуля прошла ей через рот и зубы. Закричала ее дочь Шурка. Офицер выстрелил и в нее. Друг Кольки нырнул под стол, накрытый длинной скатертью. Офицер выстрелил под стол, раненый мальчик закричал. Офицер посмотрел на меня и выстрелил еще раз. Снова крик. Немец еще раз выстрелил и посмотрел на меня. Так повторялось несколько раз. Около меня присел Коля, а рядом стояла кровать, под которой открывалась половица. Коля толкнул меня под кровать, поднял половицу и снова толкнул меня в яму, где находился картофель, и сам нырнул. Сидим. Слышим выстрел, потом хрипение, под пол ручьем полилась кровь. Было еще несколько выстрелов. Потом стало тихо.

…Лена лежала убитая, ровно-ровно вытянувшись на полу. Нина тоже лежала. Мама за столом ничком лежала на убитом Ване, а брат Шура сверху на маме. Череп у Шуры был разбит и все растекалось по маме…»

Нам никогда не забыть ужаса тех лет. Долгим эхом через поколения звучат выстрелы фашистских извергов, истошные крики матерей, потерявших своих малышей, горький плач детей, на глазах у которых умирали родные… Нельзя простить, нельзя предать забвению!

Екатерина ГУРСКАЯ.

Молодежная диалоговая площадка о геноциде белорусского народа прошла в Казимировском лесу