Конфликт вокруг водоема в Быховском районе тоже типичен — по своим причинам, развитию и последствиям. Начался в Никоновичах, вскоре в него втянулись жители соседних деревень, а сейчас его отголоски доносятся до столицы и высоких этажей государственной власти. Бесхозный в прошлом прудок арендовал предприниматель. Сельчанам это не понравилось.

Об Андрее Шарабуро, прежде чем с ним познакомиться, я прочел и выслушал немало эмоциональных и резких слов. Если их суммировать, портрет выйдет неприглядный, даже отталкивающий.

Вырубил на берегах пруда естественную кустарниковую растительность, чем лишил уток и прочих водоплавающих мест гнездования. То есть варварски относится к природе. Сельчан, которые всегда тут с удочками сидели, и близко к берегу не подпускает. Вооруженная охрана, говорили мне, по берегам ходит! Только представьте: детям купаться запрещает. Ему покой рыбы важнее их здоровья! За людей, дескать, нас не считает. А ведь мы когда–то этот пруд своими руками строили. Что было общим, теперь “захапал” один.

Рыбу не выращивал, но продает как свою и денежки в свой карман кладет. Должно быть, не только в свой. Иначе почему все на его стороне: и колхоз, и власть, и милиция, и мелиорация? Государственные экскаваторы и бульдозеры использует как собственные: на какие деньги? Кто он вообще такой, откуда взялся?

Всех обманул! Обещал канал построить. Только поэтому мы дали свое согласие на аренду. Не построил! Вместо этого спускает воду в нижнем пруду, и вся рыба из него уходит в Днепр. Хочет и второй наш пруд уничтожить. Не позволим!

Гидротехнический нюанс. Речка Тресна течет вдоль деревни и впадает в Днепр, до которого рукой подать. Ее–то колхоз и перегородил когда–то небольшими дамбами: возникли два безымянных пруда. Шарабуро арендует меньший, верхний, площадью 16 га. Строго говоря, с ним соседствует не деревня, а животноводческая ферма, стоящая на пригорке. Уже поэтому пруд для массового отдыха не очень пригоден.

Зато нижний простирается вдоль всей деревни, он живописнее и площадью намного больше — 35 га. Чтобы выбрать рыбу в верхнем, арендованном пруду, нужно спустить из него воду. А для этого — сначала опустить уровень в нижнем. Иначе никак рыбу не взять: физика! Это подтвердили мне и директор местного ПМК–85 Дмитрий Ермаков, и председатель райисполкома Дмитрий Калеев. Председатель констатирует: вопрос не продумали. Но Калеев в должности относительно недавно, аренду оформляли несколько лет назад при его предшественнике.

Для природы проблемы нет. Уровень пруда понижается не критически: остается достаточно воды, чтобы в Днепр рыба не ушла. Чтобы вообще пруд не трогать, можно построить обводной канал. Но нужно ли? Работы могут потянуть за миллиард. Таких денег бюджет не предусматривает, их тем более нет у арендатора. Только проект будет стоить 10 процентов этой суммы. Деньги, не исключено, потрачены будут впустую. Пруды строились “самодеятельным” образом, строительным нормам не отвечают. А земли здесь низинные, пойменные: канал может оказаться бесполезным.

Дмитрий Калеев детально в конфликт посвящен. Минувшей осенью проводил в Никоновичах фактически выездное заседание райисполкома с участием главных руководителей, включая даже начальника районной милиции. Жители деревни получали ответы на все свои вопросы. Но проблема остается под контролем главы района. Весной планируется к ней вернуться.

К арендатору у власти претензий нет: договор не нарушает. Его много раз проверяли все службы, которым это положено: районные и областные, экономические и санитарные, мелиоративные и природоохранные. Даже Комитет госконтроля. Проверяли в порядке плановом и экстренном — по жалобам. Если нарушения и выявлялись, то примерно такие: “На аншлагах, установленных по берегам водоема, отсутствует информация об арендаторе, его номер телефона, срок аренды…” Зато в кои–то веки в районе появилась рыба собственного товарного производства: карп, щука, толстолобик. Этими сортами Шарабуро зарыбил водоем строго по накладным.

Главным оппонентом арендатора выступает староста деревни Нина Игнатьева. Уважаемый человек! Работала начальником узла связи, воспитала сына и дочь, ставших педагогами. За односельчан переживает и некоторым серьезно помогает, в чем я убедился. Власть ее тоже уважает. “Старосте д. Никоновичи Игнатьевой Н.И.” — так начинаются адресованные ей официальные ответы. Ее лично по поводу того же конфликта посетил на дому помощник Президента — главный инспектор по Могилевской области Геннадий Лавренков.

Но и после этого староста обратилась в газету (особо подчеркнув, что выписывает ее с 1950 года) за помощью: “…мы с 2009 года не можем отыскать правду”. Написала и мне лично, помянув статью “Рыбный день”, опубликованную в 2010 году и посвященную подобному конфликту в Вилейском районе. Там два пруда в деревне Карповичи удалось отстоять от бесцеремонного чужака.

Но пусть не обессудит Нина Ивановна: в данном случае ее позицию разделить не могу. Хотя она и подкреплена мнением двухсот местных жителей. Во всяком случае, их подписями, которые староста собрала.

Ведь что происходит. С одной стороны, острый, огнеопасный конфликт. Буквально: арендатору сожгли дом. Одни говорили об этом с оттенком торжества: вот, дескать, до какой крайности он людей довел. Шарабуро же с обидой вопрошал: за что?

С другой стороны, в Никоновичах разворачивается нормальная… пиар–кампания. Мы привыкли слышать, что этим — где–то там, в высоких медийных сферах, — озабочены политики, звезды шоу–бизнеса, актеры, музыканты и прочие публичные персоны. Буквально слова Public Relations толкуются как “отношения с общественностью”, “управление общественным мнением”.

Именно пиаром — без иронии говорю! — и занимается староста Нина Игнатьева. Руководствуясь, несомненно, лучшими намерениями. Кампанию ведет напористо и даже, можно сказать, профессионально. Успешно! Общественное мнение на ее стороне. Оппонент проигрывает.

Чем отвечает ей арендатор Андрей Шарабуро? Сначала обидой. Потом, сочтя сведения о себе несправедливыми и оскорбительными, — судебным иском о защите чести и достоинства. Это уже Игнатьева в свою очередь сочла для себя в высшей степени оскорбительным. Я попытался примирить оппонентов, но Нина Ивановна даже слышать о Шарабуро не пожелала.

Есть ли у него контраргументы? Есть! В этом сезоне он выловит около 10 тонн рыбы: столько в Быхове никогда не продавали. Половину взял осенью, другую оставил на весну — чтобы порадовать земляков к Пасхе. Максимальную “мощность” пруда оценивает примерно в 19 — 20 тонн. Можно и больше, если растить лишь толстолобика. Но желательно иметь в ассортименте щуку и карпа, которых местные покупатели любят.

Он им не чужак: родители живут в соседней с Никоновичами деревне. Корежить родную природу, чтобы земляки поминали недобрым словом, вовсе не намерен. Воду спускает, кстати, лишь раз в год, осенью. Не самолично: специально обращается к мелиораторам, поскольку никаких прав на нижний пруд не имеет.

Да, детей к воде не подпускает, но лишь потому, что когда–то в пруду утонул ребенок. Андрей хотел бы не допустить повторения беды, которую наверняка поставят ему в вину. Под присмотром учителя, родителей — купайтесь на здоровье.

Часть рыбы продает на рынке, часть поставляет в кооперативную торговлю, немалую долю — работникам местных агропредприятий по предварительным заказам с минимальной наценкой. Многодетным семьям к Дню матери по 5 кг раздал бесплатно. Помогал городу к “Дажынкам”. И к Дню белорусской письменности, который пройдет в Быхове, намерен помочь.

Если сумеет, конечно. Бизнес его, мягко говоря, не озолотил. За поставленную в прошлом году рыбу с ним многие еще не рассчитались. А другого бизнеса у него нет. И опыта, в сущности, тоже. На это и можно отнести оплошность, которую он, на мой взгляд, допустил. Не учел, что деревня бывает консервативна, новации воспринимает неохотно.

Серьезные проекты, как правило, начинаются с пиар–кампаний и то не всегда имеют успех. Начинающий бизнесмен Шарабуро вовсе этим пренебрег. Между тем для сельских жителей “захват” частником общего пруда — серьезнейший стресс, катаклизм. Думаю, их следовало бы подготовить — публично, понятными словами: “Уважаемые земляки! Я люблю родную землю, всем вам желаю добра и поэтому решил разводить рыбу…” Или как–то иначе. Легко представить такие слова, например, в уважаемой и читаемой (более 6 тысяч тираж) местной газете “Маяк Прыдняпроўя”. Не могу ручаться, но полагаю, арендатору пошли бы навстречу. Какой пиар без прессы!

Наверное, это не поздно и сейчас — ради спокойствия в деревне Никоновичи, нарушенного, как мне кажется, почти беспричинно. Хотя главное, что еще предстоит предпринимателю, — это подкрепить свои намерения делом. И еще думается, маловато одного арендатора–рыбовода на весь район.