Даже спустя 25 лет после гибели уникальной советской субмарины эксперты спорят о том, кто виноват в трагедии.

Двадцать пять лет назад мир потрясла трагедия атомной подводной лодки К-278 «Комсомолец». Катастрофа произошла 7 апреля 1989 года в Норвежском море, в 180 км юго-западнее острова Медвежий и в 490 км от норвежского побережья. До советской границы – 980 километров.

К тому времени атомный подводный крейсер уже третий месяц находился в автономном плавании. На её борту находилось 69 человек – членов экипажа и прикомандированных на время похода.

У них был уникальный корабль. Его корпус, целиком изготовленный из титана, позволил «Комсомольцу» установить абсолютный мировой рекорд глубины погружения среди подводных лодок – 1027 метров. По словам штурмана крейсера капитана 3 ранга Александра Бородина, обжатие корпуса при том погружении было таким, что стальную койку в его каюте выгнуло, как лук. Это случилось 4 августа 1985 года.

С той поры почти тридцать лет прошло – рекорд «Комсомольца» никем не побит. Впрочем, следует пояснить, что на километровую глубину К-278 нырял, конечно, не для того, чтобы удивлять мир. И строили его не для этого. Просто возможность уходить от противника в недостижимую для того бездну делала «Комсомолец» практически неуязвимым в бою. Ни одна противолодочная торпеда не смогла бы его там достать.

Он был неуязвимым в бою, а погиб в почти мирном походе из-за стечения роковых обстоятельств и человеческой безалаберности. Вкратце события развивались так.

7 апреля «Комсомолец» шел на глубине 380 метров со скоростью 8 узлов. В 11.03 в 7-м отсеке возник пожар. Что, как и почему – точно уже никто не узнает. Возможной причиной специалисты назвали возгорание электрооборудования.

Экипаж тут же вступил в борьбу с огнем. Ликвидировать пламя, как положено в таких случаях, включением в отсеке ЛОХ (Лодочной Объёмной Химической системы пожаротушения) не удалось. Сработала аварийная защита паротурбинной установки и подводная лодка потеряла ход. Попытка командира «Комсомольца» капитана 1 ранга Ванина продуть цистерны главного балласта для срочного всплытия лишь усугубила ситуацию: воздух высокого давления из прогоревшего трубопровода ворвался в 7-й отсек. Локальный пожар тут же превратился в объемный. Вспыхнул и 6-й отсек.

В 11.16 погибавший атомоход все-таки всплыл на поверхность Норвежского моря. Аварийно был заглушен реактор. Корабль замер со все возрастающим креном на правый борт. В 11.37 сигнал бедствия отправлен в штаб Северного флота. Из Североморска к «Комсомольцу» были экстренно направлены самолеты и гражданские суда, находившиеся в этом районе.

Но ситуация на подводной лодке продолжала быстро ухудшаться. В 16.40 капитан 1 ранга Ванин приказал готовиться к эвакуации экипажа и всем выходить на верхнюю палубу. В 17.08 К-278 ушла на дно. Уцелевшие члены ее экипажа оказались в ледяной воде.

В 18.20 к месту аварии прибыла плавбаза «Алексей Хлобыстов» и приступила к спасению ее державшихся на поверхности подводников. К этому моменту погибли от переохлаждения и утонули 16 моряков, на борт «Алексея Хлобыстова» подняли 30 подводников и 16 тел погибших. А всего в тот день от воды и пожара погибли 42 члена экипажа.

О том, почему сгинул «Комсомолец», специалистами сказано немало. К лодке, до сих пор лежащей на дне Норвежского моря на глубине около трех километров, не раз снаряжали экспедиции. Лучшие технические умы – не только России, но и других стран мира – ломали головы над тем, как её поднять. Но пока так и не придумали.

Из тех, кто участвовал в последнем походе, на сегодня здравствуют всего 25 человек. Двое – офицер Федотко и мичман Григорян – умерли в конце первого десятилетия 2000-х. По словам их товарищей, они так и не отошли от травм. В первую очередь – моральных.

─​ Оба долго и тяжело болели, – вздыхает Роза Маркова, руководитель благотворительной организации «Общество памяти АПЛ «Комсомолец», мать погибшего в Норвежском море старшего лейтенанта Сергея Маркова. – Тяжело сейчас болен и вице-адмирал Чернов (он был в свое время председателем комиссии по опытной эксплуатации «К-278», а после гибели лодки руководил расследованием обстоятельств этого ЧП – авт.). Именно Евгений Дмитриевич Чернов создал наше общество. В настоящее время оно объединяет родственников не только членов экипажа «Комсомольца», но и других погибших экипажей подводных лодок.

 – Когда случилась трагедия с «Комсомольцем», правительство страны обещало, что «никогда не забудет моряков-героев», а их близких всячески будет поддерживать. Выполняется это обещание?

─​ За 25 лет столько изменилось… Уже и страны той нет, которой служили наши мужья и сыновья. Что сказать? Нынешние российские законы не способствуют выполнению обещаний. Например, в администрации Петербурга нас на словах поддерживают. Но закон запрещает использовать для этого бюджетные средства. А как без средств организовать и провести тот же вечер памяти?

Не так давно мы написали письмо президенту Путину, рассказали о проблемах, внесли свои предложения. Результат? Из президентской администрации наше письмо переслали в Министерство обороны РФ. А оттуда сообщили, что им хватает забот о нынешней армии…

 – Позвольте личный вопрос, Роза Алексеевна. Ваш единственный сын Сергей погиб в Норвежском море, успев покинуть тонущую лодку, замерз в ледяной воде. Вы выясняли, почему это случилось?

─​ Говорили, что со спасательными плотами были проблемы. Один из двух плотов раскрылся далеко от субмарины, а второй перевернулся. За него можно было только держаться, находясь по пояс в воде. А как держаться, когда руки-ноги коченеют уже через пять минут?.. Ещё я слышала о норвежском самолете, который якобы хотел помочь нашим мальчикам, да советское командование не позволило. Много было разных версий. Одно поняла: подвела несовершенная техника.

На некоторые вопросы  пролил свет капитан 1 ранга в отставке Борис Коляда. На время похода он был прикомандирован на лодку старшим на борту.

─​ Самолету норвежских ВВС «Орион», который первым оказался на месте гибели «Комсомольца», никто не запрещал помогать нам, барахтавшимся в холодном море, – рассказывает Борис Григорьевич. – Правда, никто и не просил об этом. А сами норвежцы инициативы не проявили. В какой-то момент «Орион» стал даже мешать появившемуся вскоре нашему самолету, пытавшемуся сбросить спасательные плоты.

С теми двумя плотами, что у нас были, к сожалению, возникли проблемы. Один раскрылся вверх дном из-за того, что на него ещё на лодке положили тела двух погибших моряков. Надо было очень быстро освободить плот, а тела-то тяжелые…

Второй плот улетел от корабля больше чем на сто метров. Не догнать по холодным волнам. В общем, если коротко: корабль погубила цепь трагических случайностей.

– Командир «Комсомольца» Ванин, отдав необходимые команды по спасению личного состава, зачем-то вновь спустился в тонущую уже субмарину…

─​ Не зачем-то, а за своими боевыми товарищами. Командир всегда последним покидает корабль. Ванин не мог поступить иначе. Мы вместе поднимались с ним по трапу. Думали – позади живых нет. В какой-то момент я обернулся – командир стремительно спускался вниз. Видимо, что-то услышал, понял, что в отсеках кто-то еще есть. Бросить их? Невозможно. Как потом оказалось, Ванин помог спастись из тонущего атомохода мичману Слюсаренко.

– Как сложилась ваша жизнь после «Комсомольца», Борис Григорьевич? Наверное, ушли вскоре со службы, тяжело ведь, пережив такое!..

─​ Нет, не ушел, служил до 1998 года. Ходил в дальние походы, правда – на надводных кораблях. Вырастил смену – сын Григорий стал кадровым флотским офицером, служит в Калининграде.

Одним из тех, кто после гибели «Комсомольца» в составе госкомиссии разбирался в обстоятельствах трагедии, был капитан 2 ранга Александр Покровский, ныне известный писатель-маринист.

 – Александр Михайлович, как вы стали членом комиссии по расследованию ЧП с «Комсомольцем»?

─​ Я в комиссии работал. Но не был её членом. И акт подписывал не я. Задача же была одна: выяснить причины пожара в кормовом отсеке лодки. Мы выяснили: неисправный дозатор кислорода.

 – Боже мой, из-за такой мелочи – 42 потерянные человеческие жизни!..

─​ На флоте, на кораблях, тем более подводных, мелочей не бывает. Важно всё. Так вот о дозиметре. Из-за его неисправности, кислород поступал в кормовой отсек в неконтролируемых количествах. Его процентное содержание могло достигать минимум 37 % и более. Это показали расчеты. Расчеты были грубые, поскольку конкретное время выхода дозатора из строя установить не удалось. При такой концентрации возможно самовозгорание ветоши, одежды, паров масла и т.д. Вот и возгорелось… Выгорело два кормовых отсека. Лодка потеряла продольную остойчивость и затонула.

– Не помню, чтобы выводы комиссии публиковались открыто. Или пропустила?

─​ Насколько я знаю, причины самого возгорания установить так и не удалось. Все указывало на конструктивные недостатки. А также на человеческий фактор. Очень много было наложений двух этих составляющих.

Например, на уникальную лодку, каковой являлся «Комсомолец», с количеством членов экипажа менее 70 человек поставили стандартную кислородную установку К-4 (четыре кубометра кислорода в час). Хотя достаточно было разработать и установку на два кубометра – это небольшие деньги. Как результат, К-4 работала на пониженных параметрах. А в случае неисправности дозатора в открытом положении способна была закислородить отсек очень быстро. Это о конструктивных недостатках.

А пресловутый человеческий фактор проявился в неумелых действиях экипажа в борьбе за живучесть. Выразилось это, прежде всего, в том, что баллоны воздуха высокого давления (ВВД) над горящим отсеком не надо бы ставить за борт. Это привело к тому, что воздух продолжал поступать в отсек и при закрытом клапане ВВД – там от высокой температуры выгорела паронитовая прокладка, герметизирующая клапан в закрытом положении.

Выводы комиссии можно найти в книге главного конструктора проекта Романова – там изложена официальная версия. Но в выводах конструктивным недостаткам места почти не нашлось. Главный упор автором сделан на слабую подготовленность экипажа. С чем можно согласиться, но лишь отчасти. Некоторые конструктивные недостатки я привел, и они определяющие.

– В тот поход на «Комсомольце» ушел, известно, второй экипаж. Традиционно его подготовка считает хуже, чем у первого. Видимо, это тоже сказалось. Мне ваши коллеги-офицеры рассказывали как-то, что проблема со спасательными плотами возникла именно из-за профессиональной неподготовленности участников похода к возможному ЧП.

─​ Да, экипаж стал выносить спасательные плоты из лодки, хотя для их автоматической отдачи надо было всего лишь произвести несложные манипуляции внутри корабля. Кроме того, большая часть людей погибла от переохлаждения в воде, поскольку в море они падали в том, в чем были. Но когда валишься за борт, ты хоть подготовься к этому! Надень спасательный гидрокомбинезон подводника (СГП). В нем руки расставил – и плавай на волне сколько хочешь. Половину экипажа мы от переохлаждения потеряли.

 – Герой Советского Союза вице-адмирал Евгений Чернов в начале 1990-х говорил мне, что и его обвиняли в гибели лодки. Он ведь возглавлял комиссию по её приемке в 1983-м. Очень переживал из-за этого. Что скажете по этому поводу? Из Чернова, похоже, хотели сделать «стрелочника»?

─​ Стрелочников у нас всегда ищут. Только не среди конструкторов. Чернов не первый и не последний в этом отношении из моряков.

 – На ваш взгляд, всё ли было сделано для спасения тех моряков «Комсомольца», кто оказался в ледяной воде Норвежского моря? Первая помощь – отечественная рыболовецкая плавбаза «Алексей Хлыстов», подоспела к месту только через сорок минут.

─​ Для спасения экипажа сделали все, что могли: направили туда все надводные корабли и суда, оказавшиеся поблизости.

 – Американцы тогда «оторвались», не то чтобы радуясь гибели субмарины и людей, но злорадствуя в адрес СССР. Но и у них ведь случались происшествия на морях-океанах. Если сравнить, как вело себя в таких случаях руководство их флота, насколько защищены семьи их и наших моряков?

─​ Американцы очень хорошо защищены. Застрахованы и людьми там никто не рискует. У нас все аварии от того, что такое отношение к людям. Я бы сказал – пренебрежительное.

 – У вас, когда сами плавали на подводных лодках, случались серьезные происшествия?

─​ Такого рода ЧП как на «Комсомольце», конечно, не было. По мелочи: два-три мелких пожара за автономку. Это практически норма на нашем флоте. Пару раз проваливались на глубину, но командир спас – вовремя давал команду на всплытие. Все зависит от командира, экипажа, выучки, слаженности работы. «Сплаванности» экипажа. Это всё тренируется.

С 1995 года, согласно Приказу Главнокомандующего ВМФ РФ, 7 апреля в России отмечается как День памяти погибших подводников – в память о трагедии в Норвежском море.

Справка:

Основные тактико-технические данные АПЛ «Комсомолец»

водоизмещение надводное – 7800 тонн;

водоизмещение подводное – 9700 тонн;

длина – 110 метров;

ширина – 12 метров;

скорость подводная – 26 узлов (по другим данным 36-38 узлов);

глубина погружения – до 1000 метров;

экипаж – 65 человек.

svpressa.ru