Во время нашего разговора Клавдия Фоминична все время извинялась за некоторые издержки или нечеткость в своих воспоминаниях, сетовала на не совсем логичное их изложение. Приходилось постоянно и ранее слышать такое от преклонного возраста людей, что само по себе не удивительно, но ведь здесь речь идет о жительнице агрогородка Черный Бор Клавдии Гладкевич (на снимке), которой исполнилось уже 100 (!) лет.

Так получается, что родилась юбилярша еще до начала Первой мировой войны, ребенком пережила Великую Октябрьскую революцию, Гражданскую войну, в подростковом возрасте находилась в период большевистской новой экономической политики 1920-х годов, а в годы сплошной коллективизации на селе, массовых репрессий середины 1930-х уже встала на самостоятельный жизненный путь.

Удивительно представить, но абсолютного большинства теперешнего населения Беларуси, включая и ныне весьма пожилых людей, тогда еще не было на свете.

—Родилась я и выросла в Крупском районе Минской области, где издревле жили мои предки-крестьяне по отцовской линии, — рассказывает Клавдия Фоминична. — А вот мать моя была родом из великорусских земель и за всю жизнь так и не восприняла белорусскую культуру и язык.

Семья наша занималась земледелием и относительно неплохо жила до начала образования коллективных хозяйств в белорусских селах. Время тогда было сложное, объявленное советской властью, как период возрастания классовой борьбы на селе, и многие ни в чем не повинные простые люди стали его жертвами, в том числе и мой отец. Его арестовали безо всякого предъявления обвинений и увезли в неизвестном направлении.

Тут к нашему разговору подключилась дочь собеседницы Галина Михайловна, которая пояснила некоторые сложные моменты семейной биографии:

—Только в конце 1950-х годов получили мы от государственных органов свидетельство о смерти отца, в котором было указано, что он умер в местах заключения от перитонита в конце 1941 года. Мы все не верили этому, потому что после его ареста о нем никаких сведений до войны об осуждении и отправке в тюрьму или ссылку не появлялось.

Только с началом перестройки в Советском Союзе начались вскрываться подлинные факты массовых репрессий 1930-50-х годов. После многочисленных и настойчивых обращений наша семья получила ответ от прокурора Белорусского военного округа, в котором сообщалось, что в соответствии с Указом Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года отменено внесудебное решение от 19 декабря 1937 года (расстрел) в отношении колхозника колхоза им. Буденного Вороновича Фомы Игнатьевича, д. Черный Осов Крупского района Минской области (арестован 19 ноября 1937 года по обвинению в шпионаже).

А было так, что за моим дедом по доносу кого-то из односельчан за слишком смелые и шутливые разговоры про тогдашние общественно-политические события, как выражались в те времена, просто приехал черный «воронок». Таких трагедий в то лихое время случалось множество. Семье нашей мамы после этого, конечно, стало жить намного труднее, и она постаралась быстрее определиться в жизненном плане.

—Я поступила учиться в педагогическое училище в Борисов, — продолжает снова рассказывать 100-летняя Клавдия Фоминична. — Получила специальность учителя младших классов и учительствовала в своих родных местах. Школами тогда служили простые крестьянские дома, которые снимали местные власти.

Вскоре вышла замуж и родила двух девочек-двойняшек — Галю и Люду. Жили мы с мужем Михаилом дружно, душа в душу, но счастье наше длилось недолго — вскоре грянула война.

Забрали мужа в армию в самом ее начале, 23 июня 1941 года. Прошел он фронтовыми дорогами Великую Отечественную почти всю — не дожил до Победы меньше двух месяцев, погиб на территории Германии в марте 1945 года.

Мне же с малыми детьми на руках довелось три долгих года переживать фашистскую оккупацию. По правде, немцы в наших местах появлялись не часто и не особо зверствовали. Забирали иногда продукты, живность. Но я по совету досужих односельчанок прибегала часто к хитростям — прикидывалась больной. Ложилась в кровать, ставила на столике баночки, бутылочки, якобы с лекарствами. Немцы панически боялись подхватить какой-нибудь заразы и, увидев такое, старались ретироваться.

С местными партизанами, а под их маркой нередко действовали настоящие бандиты и грабители, такие трюки, как правило, не проходили — при налетах на село выгребалось всё.

После войны закончила учительские курсы и преподавала в Черном Осове. Принимала активное участие в общественной жизни сельсовета, многократно избиралась депутатом местного Совета депутатов трудящихся.

Дочь Галина Михайловна потом показала нам бережно сохраненные матерью депутатские удостоверения еще 1950-60-х годов, а также другие, дорогие ей семейные документы.

Вскоре после выхода Клавдии Фоминичны на пенсию дочь и зять Езерские забрали ее к себе на Быховщину, где она сначала жила с ними в Ямном, потом переехала в Черный Бор, в котором Галина Михайловна и Павел Денисович долгие годы работали в местной средней школе, а мать и теща в одном лице, как могла, помогала справляться с домашними и семейными делами.

Готовятся поздравить Клавдию Гладкевич со 100-летним юбилеем местный сельисполком, социальная служба. Ведь событие — действительно неординарное!

Николай Ахрименя.