Виной тому — мелкий, но прожорливый короед. По плану в области за год должны вырубать около 113 тысяч кубометров леса. В прошлом вырубили полмиллиона кубов. В 2013–м, по словам специалистов, перешагнут и этот рубеж. Санитарная вырубка — наиболее эффективный метод борьбы с вредителем. Другого пока не придумали.

Елки, палки, лес пустой

В Могилевской области сосредоточены основные еловые богатства страны. Несколько лет назад ельники занимали почти половину лесной площади. Ныне — процентов 36.

У дороги, неподалеку от деревни Николаевка Шкловского района, — указатель: «Проход и проезд запрещены. Валка леса». Образовавшиеся в некогда густом лесу проплешины видны еще с трассы. Чуть поодаль, в стороне, — спиленные больные деревья. Главный лесничий Могилевского лесхоза Владимир Стрельцов поднимает кусок коры. Вся она — точно решето, изрыта короедом. С трудом выковыриваем жучка. Размером со спичечную головку, а сколько вреда — за пару недель уничтожит несколько гектаров леса.

Владимир Викторович объясняет:

— Два–три взрослых типографа (это второе имя вредитель получил за специфический рисунок, который проделывает под корой, — О.К.) вгрызаются в кору, откладывают личинки. Те корой и питаются. Если деревья вовремя не спилить и не вывезти, жуки переберутся на соседние. Площади поражения огромные.

Лучшее средство — топор

В соседнем Фащевском лесничестве Шкловского района лес — как после пожара. Ели лысые, хвоя осыпалась. Оставшаяся — грязно–рыжая. Жутковато, как в заколдованном царстве: ни ягод, ни грибов, птицы и те не поют… Только где–то вдали слышен гул машины — идет санитарная рубка.

Пока мы через сухостой и спиленные деревья пробираемся к рабочей делянке, Стрельцов посвящает меня в тонкости борьбы с вредителем:

— Короед предпочитает ели. Но, бывало, с голодухи нападал на сосны. Уничтожить его сложно. Чего только не пробовали! По весне в лесах специально выкладываем так называемые ловчие деревья. Короед селится только на больных елях. А они, как люди: есть иммунитет — есть и отпор болезни, ослаб он — хворают. Здоровая ель, присосись к ней типограф, с ходу выделяет из ранки смолу. Больная защититься не может. На ловчие деревья короеды сползаются, мы их из лесу вывозим. Но стопроцентной гарантии все равно нет, нередко приходится вырубать деревья, что рядом росли. Феромонные ловушки, привлекающие самцов, — те попадают в стаканчик и выбраться уже не могут — скорее для мониторинга, чем для борьбы. Всех вредителей так не переловишь. Да и недешевое удовольствие.

Только в этом году Могилевский лесхоз потратил на закупку ловушек около 120 миллионов рублей. А короеду хоть бы что. Живучий. С сосновым пилильщиком, например, можно бороться с помощью авиации — с воздуха опрыскивать кроны деревьев химикатами. Типографа таким способом ни убить, ни выселить. Травить его на земле, когда уходит на зимовку в подстилку, опять же дорого и не всегда эффективно.

Спасти и сохранить

Бороться с вредителем, конечно, нужно. Но все же нашествие короеда скорее не причина гибели ельников, а следствие. Ученые, — а наследил типограф во многих европейских странах — сходятся во мнении: виной всему изменение климата. Лето засушливое, елям не хватает влаги. Слабеют. Короед только кору точит. Но после дерево могут облюбовать вредители, способные загубить древесину. Тогда она разве что на дрова сгодится.

Из ельника, который вырубают на Могилевщине, на дрова идет лишь малая часть. В основном его отправляют на экспорт и на Шкловский завод газетной бумаги. Хорошо, что ценный материал не пропадает. И все же закрадывается мысль: неужели наступит время, когда это вечнозеленое дерево станет для нашей страны редкостью? Ведь ели, которые могут прожить лет 300, ныне доживают всего до 80. А специалисты настаивают: чтобы не допустить распространения короеда, рубить надо 50 — 60–летние деревья…

На месте загубленного леса сажают молодняк. Не только ели, как раньше. А вперемежку с соснами, дубами… Говорят, такой лес биологически устойчивее к изменениям климата. В Могилевском районе при питомнике лесхоза планируют открыть цех по высеву хвойников. Саженцы с закрытой корневой системой — их сажают в стаканчики — лучше адаптируются в живой природе. И доращивать в питомнике их надо не 3 года, а год–два. Но не превратятся ли наши вековые пущи и леса в лесопарки, наподобие тех, которые в Западной Европе? Ведь уже сегодня ельники занимают всего чуть больше 9 процентов лесной площади страны…

Компетентно

Заместитель директора по научной работе Института леса Национальной академии наук Беларуси Владимир Усеня:

— Массовое усыхание ельника — проблема многих европейских стран. В России она приняла масштабы экологического бедствия. На июньской международной конференции в Подмосковье представитель Национального парка «Лосиный остров» констатировала: у них жук съел почти все ели. В других регионах ситуация не лучше. Ущерб от типографа больше, чем от лесных пожаров. В Подмосковье владельцам элитных коттеджных поселков частные фирмы предлагают спасти деревья с помощью химикатов. Но это нереально. Признано: санитарная вырубка — единственный действенный способ борьбы с короедом. Конечно, жаль лес. Но, к примеру, Россия, где деревья не рубят, несет огромные материальные потери. У нас же основная часть спиленного ельника — ликвидная древесина. Делаем все, чтобы восстановить численность погибших вечнозеленых насаждений. Кстати, именно этой проблеме будет посвящена и международная научно–практическая конференция, которая впервые пройдет в нашей стране. Она будет работать в Могилеве в конце сентября.

Советская Белоруссия