Два года назад часть неисправного компьютерного кода заразила ядерную программу Ирана и уничтожила многие центрифуги, используемые для обогащения урана. Некоторые наблюдатели назвали этот очевидный саботаж предвестником новой формы войны, а министр обороны США Леон Панетта предупредил американцев об опасности нападения на США типа «кибер Перл-Харбора». Но что мы действительно знаем о киберконфликте?

Киберобласть компьютеров и связанных с ней электронных видов деятельности представляет собой сложную искусственную среду, а противники-люди действуют целенаправленно и осмысленно. Горы и океаны трудно передвигать, но части киберпространства можно включать и выключать, нажимая выключатель. Гораздо дешевле и быстрее двигать электроны через весь земной шар, чем двигать большие корабли на большие расстояния.

Стоимость разработки подобных судов – крупных авианосцев и подводного флота – создает огромные барьеры для участия, что обеспечивает господство ВМС США. Но барьеры для участия в киберпространстве настолько низки, что здесь при низких затратах значительную роль могут играть негосударственные субъекты и небольшие государства.

В своей книге «Будущее власти» я утверждаю, что рассредоточение власти от правительств является одним из величайших политических изменений текущего столетия. Киберпространство является прекрасным примером. Большие страны, такие как США, Россия, Великобритания, Франция и Китай, обладают бóльшим потенциалом, чем другие государства и негосударственные субъекты, для контроля над морским, воздушным и космическим пространством, но говорить о преобладании в киберпространстве почти не имеет смысла. Во всяком случае, зависимость от сложных киберсистем для поддержки военной и экономической деятельности создает для крупных государств новые слабые места, которыми могут воспользоваться негосударственные субъекты.

Сорок лет назад министерство обороны США создало Интернет; сегодня, по большинству оценок, США остаются ведущей страной в плане его военного и общественного использования. Но более сильная зависимость от сетевых компьютеров и коммуникаций оставляет США более уязвимыми для атак, чем многие другие страны, и киберпространство стало одним из основных источников опасности, потому что на данном этапе технологического развития атака в нем развита сильнее защиты.

Термин «кибератака» охватывает широкий спектр действий, начиная с простых средств порчи веб-сайтов и заканчивая отказом оборудования, шпионажем и уничтожением. Термин «кибервойна» также используется довольно расплывчато, охватывая широкий спектр действий, включающих в себя словарные определения войны, варьирующиеся от вооруженного конфликта до любых враждебных столкновений (например, «война полов» или «война с наркоторговлей»).

Некоторые эксперты, придерживающиеся другой крайней точки зрения, используют узкое определение кибервойны: «бескровная война» между государствами, заключающаяся исключительно в электронном конфликте в киберпространстве. Но здесь не учитываются важные взаимосвязи между физическим и виртуальным слоями киберпространства. Как показал вирус Stuxnet, заразивший ядерную программу Ирана, компьютерные атаки могут иметь абсолютно реальные физические эффекты.

Более полезное определение кибервойны звучит так: враждебные действия в киберпространстве, последствия которых усиливают основные виды физического насилия или эквивалентны им. В физическом мире правительства обладают практически полной монополией на крупномасштабное применение силы, обороняющийся обладает глубокими знаниями местности, а нападения прекращаются из-за нанесенных потерь или истощения. И ресурсы, и мобильность являются дорогостоящими.

В кибермире, напротив, действующие стороны разнообразны (а иногда и анонимны), физическое расстояние не имеет значения, а некоторые виды атак очень дешевы. Из-за того что Интернет был разработан, скорее, для простоты использования, чем для безопасности, атакующие злоумышленники в настоящее время обладают преимуществом над обороняющимися. Технологическая эволюция, в том числе усилия, направленные на «перестроение» некоторых систем с целью повышения их безопасности, может, в конечном итоге, изменить данное положение вещей, но пока что дело обстоит именно так. Более крупная сторона обладает ограниченными возможностями разоружения или уничтожения противника, захвата его территории или эффективного использования стратегий противодействия.

Кибервойна, которая только зарождается на данном этапе, является самой значительной из потенциальных угроз. Лидирующие государства с развитыми техническими и человеческими ресурсами могут, в принципе, осуществлять массовую дезорганизацию и совершать физические разрушения путем кибератак на военные и гражданские объекты. К видам реакции на кибервойны относятся формы межгосударственного сдерживания путем запретов и ограничений, наступательные возможности и средства быстрого восстановления компьютерных сетей и инфраструктуры в случае безуспешности сдерживания. В какой-то момент может стать возможным подкрепить данные шаги некоторыми рудиментарными нормами и контролем над вооружениями, но мир находится на ранней стадии этого процесса.

Если на данном этапе так называемый «хактивизм» идеологических групп рассматривается, в основном, как деструктивная помеха, то для национальной безопасности существуют четыре основные категории киберугроз, каждая с разным временным горизонтом: кибервойна и экономический шпионаж, связанные, в основном, с государствами, а также киберпреступность и кибертерроризм, в основном связанные с негосударственными субъектами. Для США наиболее крупный ущерб в настоящее время связан со шпионажем и преступностью, но в течение следующего десятилетия или около того война и терроризм могут стать более значительными угрозами, чем сегодня.

Кроме того, по мере развития различных союзов и тактик, данные категории могут начать сильно совпадать. Как сказал адмирал Майк Макконнелл, бывший директор американской национальной разведки: «Рано или поздно, террористические группировки станут искушенными в кибернавыках. Это напоминает распространение ядерного оружия, только это гораздо проще».

Мир только начинает видеть проблески кибервойны – в компьютерных атаках с целью отказа оборудования, сопровождавших войну с применением обычных вооружений в Грузии в 2008 году, или в недавнем саботаже иранских центрифуг. Государства обладают наибольшими возможностями, но наиболее вероятными организаторами катастрофического нападения являются негосударственные субъекты. «Кибер 9 сентября» является более вероятным, чем часто упоминаемый «кибер Перл-Харбор». Настало время для государств серьезно обсудить, как можно ограничить данную угрозу для мира во всем мире.

Автор: Джозеф Най

inoСМИ.Ru