Родовое поместье Радзивиллов манило белорусов всегда. Ни один дворец или замок не сохранился в Беларуси в таком состоянии, чтобы можно было поглазеть не только на роскошные интерьеры, но и пофантазировать о том, как жили представители самого богатого и успешного рода Европы.

Когда в замке располагался санаторий, лечившиеся в нем рассказывали про роскошную дубовую столовую, про лепные потолки и старинные камины. В самом Несвиже еще живы люди, которые бывали в замке, когда в нем хозяйничали сами легендарные князья.

До того как замок полностью откроется для посетителей, остались считанные недели. Но не дожидаясь полного марафета, в этом году в Несвижском замке уже побывало 230 тысяч человек.

О том, как шла реставрация, мы поговорили с ее научным руководителем Сергеем ДРУЩИЦЕМ.

– Научный отчет о нашей работе будет очень толстой книгой, – признался Сергей Александрович. – Главной нашей задачей было показать характер Радзивиллов. Они были не только гордой и одной из самых богатых династий в Европе, но и очень амбициозными. Им непременно нужно было отличаться от всех. А их финансовые возможности были несравнимы с нашими. По документам нам известно, что в замке были сотни произведений живописи, уникальная мебель, сотни светильников, вся лепнина в замке была покрыта позолотой, а стены декорированы натуральной кожей, тесненной золотым декором.

В ОДНОМ ЗАМКЕ СОЕДИНЕНЫ XVI и XX ВЕКА

– Какая была главная идея реставрации? Замок какой эпохи мы сейчас видим?

– До санатория в замке была проведена масса перепланировок, последние Радзивиллы относились к замку как к своему имуществу.

– Логично.

– Их не очень интересовало, что под штукатуркой закрыта живопись. Им нужно было сделать помещение функциональным, они это делали. Им нужно было заложить проем или пробить проем – и это они делали. Они были хозяевами. Замок был построен в XVI веке. Но когда Михал Казимир Рыбонька делал реконструкцию в середине XVIII века, замок к этому времени очень долго был в запустении, стоял даже без крыши. Рыбонька надстроил здания в стиле барокко, изменил высоты этажей. Часть залов Радзивиллы тогда заказывали и привозили из других стран. Из той же Италии. Но даже там, где они сохранились оригинальные, все было многократно закрашено, перекрашено. А наша задача состояла в том, чтобы сохранить все аутентичные элементы – от архитектуры до лепнины, декора. Мы обязаны сохранить все подлинное, каких бы времен оно ни было. Нам удалось сохранить подлинное в архитектуре и XVI, и XVIII, и даже начала XX века, к примеру, камины, которые выполнены уже в это время.

– Получается такая эклектика?

– Посетитель не увидит в замке эклектики. Ее увидит только специалист, который в состоянии отличить архитектуру XVI века от архитектуры XVIII века. Плюс необходимы были работы по усилению конструкций, в том числе и в Восточной галерее.

– Которая во время реставрации была полностью разобрана?

– Как выяснилось, в XVIII веке галерея была поставлена на галерею XVI века. Не только фундаменты не были рассчитаны на такую нагрузку, но и геология показала, что именно под этим зданием находится довольно большая линза торфяника. Так как мы обязаны обеспечить безопасную эксплуатацию этого здания, были вынуждены ее разобрать и восстановить. Когда после многочисленных публикаций, в том числе и в «Комсомольской правде», к нам приехали эксперты ЮНЕСКО, которые профессионально занимаются реставрацией, у них это решение не вызвало сомнений. Нас абсолютно справедливо обвинили только в одном – по неопытности мы не поставили в известность ЮНЕСКО, прежде чем начинать работы по разборке галереи.

САНАТОРИЙ СПАС ЗАМОК ОТ РАЗРУШЕНИЯ

– А то, что в замке несколько десятилетий располагался санаторий, ему очень повредило? Многое было разрушено?

– Я бы так не сказал. Может быть, и хорошо, что там был санаторий. Если взять судьбу многих памятников, которые остались ничейными, как Щорсы, Ружаны, громадное количество усадебных комплексов, большинство из них почти уничтожены. А в Несвиже был хозяин, который и крышу ремонтировал, и здание отапливал. Да, нам пришлось демонтировать многое, что перестроил санаторий. Те же уникальные конюшни, которые были настоящими произведениями архитектуры, были использованы под грязелечебницу. Там были колоссальные утраты – внутренняя конструкция, переход, который соединял конюшню с дворцом. Поэтому мы решили разместить там недорогую туристическую гостиницу экономкласса. Еще один пример – по историческим сведениям мы знали, что под земляными валами были подземные сооружения. Мы обнаружили четыре подземных хода, отреставрировали, и со временем туда можно будет спуститься вместе с экскурсоводом.

– Много ли сохранилось подлинного в замке?

– Я считаю, что сохранено много, к нашему счастью. Один маленький пример: первый большой и очень подробный инвентарь замка 1658 года говорит, где был декор, сколько было живописи, сколько утвари, позолоты. Из дошедших до нас только звездный зал сохранил позолоту. Кому-то может показаться, что там ее даже перебор – позолочен весь плафон потолка, не лепной декор, не живопись, а весь плафон. Мы восстановили эту позолоту. Но в большинстве залов не стали ее делать везде. В том же белом зале позолота есть только на зеркалах и над каминами.

ЦЕМЕНТ НЕЛЬЗЯ ИСПОЛЬЗОВАТЬ В РЕСТАВРАЦИИ

– Сложно было проводить реставрацию с обычными строителями, не привыкшими работать с памятниками архитектуры?

– Очень сложно. В нашем объединении есть и каменщики, и плотники, и столяры, и жестянщики. Но реставратор принципиально отличается от таких же профессий в обычном строительстве. Если каменщик реставрирует старую кладку, он должен максимально сберечь все, что сохранилось. А это принципиально другой подход, методика и, главное, принципиально другие материалы. И трудности, которые возникали, не вина строительных организаций, которые работали в замке, а наша общая беда.

– До конфликтов дело доходило?

– Мне приходилось останавливать работы, которые велись со смесями, в которых есть цемент. Цементные растворы могут использоваться только в современном строительстве. Если кирпичная кладка выполнена на известковых связующих, то мы должны применять совместимые материалы. Да, это сложнее, медленнее. Я даже привозил фотографии, на которых видно, как цементная штукатурка отрывается вместе с кирпичной кладкой. Строитель этих вещей не знает, и переделать мышление сразу очень трудно.

– А какие материалы, краски использовались в реставрации?

– Безусловно, мы пользуемся современными технологиями и материалами. Например, холст размером 6 на 6 метров, на котором написана монументальная живопись, был на осетровом клее. Этот клей применяется при реставрации и сегодня. Но это колоссальный дефицит, мы можем его использовать при реставрации икон, живописи. Но тут такая площадь! Мы отправили специалиста в Польшу и Россию за советом и использовали современный клей для реставрации. Для покраски фасадов использованы тоже современные краски. Ведь «родные» краски были недолговечными. Но мы пользовались красками, которые «Капарол» разработал специально для реставрационных работ. Это не те краски, которыми покрашен наш проспект в Минске. Цвета подбирались в лаборатории вручную из нескольких тысяч вариантов.

РАДЗИВИЛЛЫ САМИ ФОТОГРАФИРОВАЛИ СВОИ ИНТЕРЬЕРЫ

– Насколько вам помогли фотографии интерьеров, которые делали сами Радзивиллы?

– Это бесценные фотографии. Они были опубликованы еще в XIX веке. Но эти издания очень некачественные. Когда княжна Эльжбета Радзивилл приезжала в Несвиж первый раз в начале 90-х, она привезла два альбома с семейными фотографиями. Профессор Мальдис договорился, что мы сделаем копии. Мы сделали компьютерную обработку этих снимков, которая позволяет выявить те детали.

– А сама княжна Эльжбета два года назад, приехав в реставрируемый замок, практически на все говорила: «Так не было, так не было…»

– Она совершенно права, потому что так не было, когда ей было 14 лет. В 20-е годы прошлого столетия замок был совершенно другим. Она не могла видеть живопись, которую мы открыли не только из-под покрасок, но и из-под штукатурок. Она не могла видеть, что мы разобрали перегородки, которыми Радзивиллы отделяли хозяйственные службы.

– На чьей стороне вы в споре между Несвижским музеем и Художественным за портреты? (Несвижские музейщики настаивали, чтобы портреты, переданные в Минск в 1940 году, вернулись в замок после завершения реставрации. – Ред.)

– У меня принципиальная позиция, которая касается не только нашего Художественного музея, но и варшавского, и вавельского, и стокгольмского. Я убежден – в замок должно вернуть все то, что из него было вывезено. Возможно, это произойдет со временем. Вернется и библиотека, и архив, чтобы в замок приезжали исследователи, работали с документами.

За последние 500 лет Беларусь только грабилась. И наша культура заслуживает того, чтобы вернуть наши памятники, реликвии. Может быть, не в собственность. Международная хартия разрешила сохранять то, что было вывезено во время войн там, где это сегодня находится. Но тот же Лувр открывает гигантский музей в Арабских Эмиратах. И там будут подлинники. Я знаю, что возвращение портретов Радзивиллов из Художественного музея в Несвиж планируется. И для этого в замке созданы все условия – кондиционеры, контроль температуры и влажности…

В НЕСВИЖ НУЖНО ПРИЕЗЖАТЬ НА НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ

– Сергей Александрович, что вы советуете своим друзьям, знакомым посмотреть в Несвиже в первую очередь?

– Советую провести там не один день. Чтобы все посмотреть, нужно два-три дня. Ведь кроме замка в Несвиже есть около 600 гектаров парков, система водоемов с искусственными сооружениями, парк «Альба».

– А в замке?

– Один день нужно посвятить знакомству с фортификациями. Пройти по подземным ходам, познакомиться с коммуникациями, которые обеспечивали подачу оружия из подземных сооружений на бастионы. Нигде в Европе вы не найдете каплицы в три яруса. Это совершенно уникальный случай. Из-под всех штукатурок, закрасок смогли там раскрыть довольно большой объем фресок. В театральном зале можно будет посмотреть кукольный театр. Батлейка уже есть. Для взрослых будут давать камерные концерты.

– А балы можно устраивать?

– Пожалуйста. Для этого есть шикарные залы.

А В ЭТО ВРЕМЯ

МЕБЕЛЬ РАДЗИВИЛЛОВ ИГРАЛА НА СЦЕНЕ КУПАЛОВСКОГО ТЕАТРА

В принципе, куда и что было передано в 1940 году, когда Несвижский замок был национализирован советской властью, известно. Библиотека и архив отошли к Академии наук, коллекция оружия и рыцарских доспехов – Историческому музею и киностудии «Советская Белоруссия», костюмы, мебель – Большому театру оперы и балета и БДТ-1 (теперь Купаловский театр). Из всего этого в замок вернулись считанные экземпляры.

Но все, что уцелело в Купаловском театре, уже точно возвращается в родные стены. В первую очередь зеркала в роскошных рамах, которые все эти десятилетия украшали фойе театра. Они уже прошли реставрацию в Минске и отправлены в Несвиж.

А вот работа по реставрации «Сиамских близнецов» в самом разгаре. Такой диванчик еще называют «тет-а-тет», на нем, судя по всему, было так удобно секретничать, а третий собеседник устраивался на кресле из этого же гарнитура.

– Они, конечно, были в плачевном состоянии, – вздыхают реставраторы. – Ножка только одна сохранилась, спинка была зашита фанерой, обивка какая-то красная была. Там, где резьба была повреждена, просто пеной было задуто. Видно, в театре бутафоры латали его чем могли, даже папье-маше шло в ход.

Каждый свой шаг реставраторы фиксируют на фотоаппарат, чтобы затем составить паспорт экспоната. Если он потребует новой реставрации лет через 50 или 100, уже будет известно, что с ним делали при первой реставрации.

ЕСТЬ ВОПРОС

БАШНЮ ПЕРЕСТРОЯТ НА ОБЩЕСТВЕННЫЕ СРЕДСТВА

Сергей Александрович Друщиц признался, что решение о начале реставрации принималось очень быстро. Реставраторы успели изучить 12 тысяч архивных документов в Беларуси, Варшаве, Вильнюсе, Петербурге, Москве, Киеве.

– Но начинать реставрацию нам пришлось в очень жестких рамках. Именно из-за спешки, по словам научного руководителя, и была допущена ошибка с куполом башни на каменице, который стилистически выбивается из ансамбля замка. Ошибка будет исправлена. Уже создан фонд, чтобы собрать средства на восстановление барочной башни.

– Это будут не государственные деньги?

– Нет, фонд уже пополняется средствами, которые перечисляют и рядовые люди, и предприятия, и фирмы.

– А сколько нужно денег?

– Около миллиарда рублей.

КП в Белоруссии