Олег Меньшиков снимается немного, но это никак не влияет на уровень его популярности: его помнят, знают и, что важнее, любят – за талант, за характер, за верность вкусу. HELLO! встретился с актером и поговорил о кино, ресторанах и любви к безделью.

О ленте “Утомленные солнцем 2: Цитадель”

У меня такое подозрение, что для моего персонажа эта часть интереснее, важнее, насыщеннее. Там он, наконец, находит Котова и начинается вся их история. Несмотря на то, что это фильм о войне, там больше, чем в первой части, про человеческие отношения. В первой были скорее новеллы о разных людях, а во второй найдется та самая нить, на которую все и нанижется.

О Никите Михалкове

…Почему Михалкова любят артисты – за то, что он очень точно и чутко чувствует природу именно этого человека. Михалков учит своим присутствием. Он создает такие условия, когда профессия у тебя сама начинает проявляться – словно клумбу возделывает, на которой растения правильно растут. Михалков знает уже многое обо мне, например, что я не люблю репетировать. В этом мы с ним и разнимся, поэтому обо всем договариваемся еще на берегу. Но у нас разные задачи – я отвечаю только за себя, а он отвечает за картину, за мою роль, за свою роль. Это требует очень больших усилий – быть режиссером-постановщиком и играть главную роль в огромной картине. А мне просто надоедает, мне скучно повторять одно и то же.

…Понимаете, любая профессия надоедает. Я про себя сейчас говорю, мне – надоедает. Но есть моменты, ради которых ты существуешь и в театре, и в кино. Они длятся три секунды. Но зритель всегда видит, когда происходит это “бах!”, понимает, где оно было, это попадание.

О том, почему мало снимается

А чтобы кайф не сломать. (Смеется.) Нет, серьезно, я бы снимался много, но мне не нравится то, что предлагают. Если бы мне дали десять сценариев хороших, я бы не спал ночами, снимался бы все время! Но хороших сценариев всегда было мало, много их не может быть в принципе. А теперь еще пропали мастера, пропала профессия, все на уровне сюжета сейчас: придумал его, и хорошо уходит. Уходит и актерская профессия благодаря сериалам. Все превращается в обслуживание сюжетов. И знаете, не хочется идти на российские фильмы. Я просто боюсь ходить в кинотеатр. Потому что ни одного доказательства состоятельности нашего кино я до сих пор не получил. Был период, когда говорили, что “российское кино поднялось с колен”, но этого так и не видно!

О том, каким был бы фильм Меньшикова-режиссера

Знаете, чего я хочу? Вот мы все знаем, что кино – это истории. Но историю я могу и в книге прочитать, и услышать по радио, а кино – это вид искусства, который воздействует на нас через наше зрение. Когда снимается диалог на сорок минут, это не имеет к кино никакого отношения – я эти реплики могу прочитать и на бумаге. Вот в фильме “Король говорит!” два хороших артиста рассказывают хорошую историю, но я не считаю, что это хороший фильм, да простят меня те, кто его создавал, и те, кто вручал им “Оскара”. Мне нужно кино, такое, как у Феллини, когда другого средства выражения, кроме как кино, ты не можешь найти. Как Тарковский снимал. Как Параджанов снимал. Пусть там даже не будет истории. Но глаз оторвать нельзя! Вот если бы такое найти и как притчу рассказать. Понимаете, в кино не может быть просто ветер, там должен быть ураган. Если это восход солнца, то оно резать глаза должно.

О нынешних проектах

Сейчас, поскольку мне немножко театр надоедает… Знаете, если играешь часто, надоедает… Я сейчас пытаюсь сделать шоу духового оркестра, это абсолютно неизведанная территория в России, тогда как за границей такие шоу имеют оглушительный успех, причем на них работает целая индустрия. У нас же оркестры на похоронах и маршах только, а там это шоу, которые собирают стадионы. Это надо один раз увидеть. Я когда увидел, то обалдел. А музыканты пришли ко мне сами и сказали: “У нас есть желание, у вас есть возможности”. Егор Дружинин подключился как хореограф, Вика Севрюкова делает костюмы, у нас серьезная история. В рамках “Черешневого леса” будет презентация духового оркестра, мы покажем кусочки номеров. А потом думаем сделать еще программу с условным названием “Веселые ребята” – там утесовские песни будут, музыка 30-х годов.

А еще я вот сейчас собираюсь открыть ресторан. Мы были на гастролях в Красноярске, пошли там в ресторан “Чемодан”, и оказалось все безумно вкусно – сибирская кухня по рецептам XIX века… Это будет не просто ресторан. В красноярский “Чемодан”, например, может заглянуть на один вечер Евгений Гришковец и почитать там свои вещи. Это такой гастрономический театр. У нас будут проводиться вечера, джазовые, поэтические – люди будут сидеть за столиками, но будет гаситься свет. Ресторан не будет большим, у нас нет замашек Новикова и Деллоса, но начнем потихонечку. Я думаю, летом мы его уже откроем, на Гоголевском бульваре.

О состоянии лени

Я обожаю состояние лени. Иногда смотрим какой-то детектив, проходит минут 15, я спрашиваю у жены: “Насть, а что происходит?”. Она говорит: “Ты что, издеваешься, ты же смотрел?”. А я смотрел, но просто услышал слово, например, и мысль куда-то полетела. Не потому, что я не от мира сего, я очень даже от мира сего. В общем, бездельничать люблю, но сейчас не до этого – много всего. Плюс мы еще делаем джазовый фестиваль в рамках “Черешневого леса”, чемпионат театров Москвы по футболу, презентацию духового оркестра… Да еще премьера “Цитадели”, и все это только на май!

О своем 50-летнем юбилее

Я не могу сказать, что меня это сильно как-то задело. Мне показалось, что юбилей больше на остальных отразился, чем на мне. Я понимаю: мне в 20 лет пятидесятилетний человек тоже казался глубоким стариком. Но у меня нет ощущения полтинника. Знаете, как актер Шин сказал: “Я думал, что у меня в 50 лет все закончится, а у меня только все началось”. Так что будем надеяться, у меня так же будет.

Источник: Сплетник.ру