Что удается добыть кладоискателям, легко ли расстается земля со своей ценной потайной «начинкой» и насколько законна такая деятельность?

Есть увлечения, которые не приветствуются законом, однако с каждым годом собирают под свои “знамена” все больше поклонников. К таковым можно отнести и поиски кладов с помощью металлодетекторов. Люди, увлеченные этим делом, возмущаются, когда их называют “черными копателями”, и позиционируют свое занятие как один из видов активного отдыха наподобие рыбалки, где сам процесс намного важнее, чем “улов”. Тем более что по-настоящему ценных вещей им попадается мало. Чаще всего в качестве трофеев достаются “советы” — монеты советских времен.

Так что же это — прибыльный, но незаконный бизнес или все-таки хобби? Корреспондент “НГ” решил испытать на себе симптомы “золотой лихорадки” и на один день стал “тенью” кладоискателя.

Крестик на карте

В Беларуси несколько тысяч обладателей металлодетекторов, которые в свободное время пытаются искать артефакты. Весной и осенью, в разгар полевых работ, держа лопаты наперевес и меланхолично размахивая “палками” детекторов, они размеренно вышагивают по полям, чутко прислушиваются к сигналам своих “гаджетов” в надежде услышать “тот самый” заветный звук, сигнализирующий о скрытом под землей металле.

Виталий стал “копарем”, как он сам себя называет, несколько лет назад. К нему я и напросился в напарники. Подготовка к “вылазке” началась с изучения карт, которые есть в свободном доступе в интернете.

“Руководитель экспедиции” открывает старинную карту-верстовку. По его словам, особой популярностью среди “копарей” пользуются карты ученого-геодезиста Федора Шуберта, датированные первой половиной XIX века. На верстовку он накладывает современные карты. На самой старой обозначена довольно крупная деревня. Более поздний, советский, “слой” показывает лишь несколько домов. Спутник же не видит ничего, кроме перепаханного поля.

— Сегодня мы “скатаемся” именно сюда, — решает Виталий. — Возможно, земля отдаст пару предметов, которые из поколения в поколение теряли здесь деревенские жители. Конечно, такие объекты уже вдоль и поперек исхожены моими коллегами по увлечению, однако, как гласит поговорка “копарей”, “выбитых” мест не бывает!

Госпожа удача

Поскольку сезон кладоискательства едва открылся, у нас остается шанс прибыть на место первыми и “снять сливки”. К сожалению, этим надеждам сбыться не суждено: придя на наиболее перспективный участок поля, видим множество засыпанных ямок — верный признак поисковой деятельности конкурентов. Впрочем, Виталий не унывает: у каждого “копаря” — своя аппаратура, свой стиль поиска. Да и удача играет немалую роль.

— Помню, скооперировались мы с ребятами, поехали втроем на поиски. Среди нас — новичок с простейшим детектором. Мы, люди опытные, с неплохой техникой, нашли несколько советских копеек, а этот взял и с первой же попытки запеленговал серебряную монету!

“Голос” металла

Мы приступаем к поискам. Со стороны “копарь” выглядит как слепой с тростью. Медленно переставляя ноги, он водит перед собой прибором на длинной рукояти. Время от времени детектор начинает пищать разными “голосами”. Низкий тон обозначает наличие в земле железа, высокий — цветного металла. Как только прибор срывается на писк, Виталий останавливается, пытается “нащупать” границы объекта. Иногда на это уходят секунды, чаще — несколько минут. А затем наступает самый интригующий момент — извлечение находки. Ком земли, скрывающий артефакт, Виталий осторожно разламывает на две части. “Пустую породу” отбрасывает в сторону, “звенящую” вновь ломает. Чем меньше комок, тем больше азарт…

За два часа поисков среди наших трофеев оказалось несколько алюминиевых пробок от аптечных склянок, две сплющенные медные гильзы, свинцовая пломба и пригоршня болтов. Я раздосадован. Где же монеты, клад, сокровища? Мой провожатый смеется: “Добро пожаловать в суровые реалии современных кладоискателей!”.

Наконец нам улыбается удача: в разломе земли поблескивает кругляш желтого цвета. Неужели золото? Увы, всего лишь медный “совет” — пятикопеечная монета чеканки 1932 года. Через пять метров еще один обнадеживающий сигнал — в наших руках еще 20 копеек. Но вот и явно старинная монета.

— Похожа на боратинку. Такие чеканились во времена Речи Посполитой, — неуверенно предполагает Виталий, бережно держа кругляш на ладони.

Если нельзя, но очень хочется

Азарт прямо ослепляет, незаметно для меня проходит около пяти часов! Я заметил, что Виталий часто посматривает на проходящую неподалеку дорогу, явно нервничая. Приступаю к деликатной части беседы по поводу законности наших действий. Видно, что кладоискатель не раз задумывался над этим:

— Мы, “копари”-любители, руководствуемся Положением об охране археологических объектов при проведении земляных и строительных работ, которое было утверждено постановлением Совета Министров № 651 22 мая 2002 года. В соответствии с ним запрещается проводить самовольные раскопки на археологических объектах. А разве вот это поле, сто раз перепаханное вдоль и поперек, можно к ним приравнивать?

Напоминаю Виталию, что в 2012 году в постановление были внесены дополнения. В частности, введен запрет на использование металлоискателей без специального разрешения Национальной академии наук.

— Так это же все равно относится к археологическим объектам! Я, как и 99 процентов моих коллег по увлечению, туда — ни ногой, просто совесть не позволит. А если вообще нельзя использовать детекторы, так пусть их не продают на каждом углу…

Начальник управления по охране историко-культурного наследия и реставрации Министерства культуры Игорь Чернявский готов поспорить с Виталием. По его словам, сегодня самовольные раскопки запрещены не только на археологических объектах, но и в местах, связанных с жизнедеятельностью человека. К ним можно отнести территории, где когда-то находились деревни и хутора. Правда, нормативная база по этим вопросам еще разрабатывается, признает специалист, поэтому предъявить копателям сегодня, по большому счету, нечего. Игорь Чернявский и его коллеги больше переживают за сохранность наследия с точки зрения грамотности раскопок.

— Проведением всех земляных работ должны заниматься исключительно профессионалы по разрешениям Национальной академии наук, — подчеркнул специалист. — Изымая артефакты из земли, археолог анализирует их расположение, исследует культурные слои. По этим и многим другим признакам он может “прочитать” землю, как книгу, и обогатить науку новыми фактами.

Не являясь специалистом в археологии, я не могу судить о ценности и сохранности предметов на “нашем” поле. Виталий же отстаивает свою правоту: металлодетектор “бьет” на 30 сантиметров — на глубину тракторного плуга. Все, что ниже и еще не повреждено техникой, недоступно “копарям”…

Кодекс “копаря”

Я ступаю на еще более “скользкую тропинку”:

— К так называемым черным копателям общество относится негативно заслуженно. А чем вы от них отличаетесь?

— Людей, которые ради наживы готовы по ночам разрывать памятники и могилы, очень мало. И если такой гад попадется мне или моим коллегам, получит фискарем по полной программе! — эмоционально заявляет Виталий (фискарь — специальная лопатка для раскопок). — Ведь такие, как мы, становятся из-за них вне закона!

У “копарей” имеется свой неписаный свод законов и правил. Например, они избегают засеянных полей, чтобы не вытаптывать поросль. Каждую выкопанную ямку разравнивают. Найденные металлические предметы, начиная от обломков техники и заканчивая фольгой и пробками, забирают с собой или оттаскивают к краю поля, чтобы коллеги зря не “звонили”.

Прибыльность любительских раскопок мой “гид” ставит под сомнение:

— Что я нашел за три года? Самая старая монета, обнаруженная в огороде друга, датирована 1765 годом. Есть одна царская деньга, несколько боратинок и полушек, маленькая печать с инициалами, горсть пуговиц разных эпох и коробка “советов”. Кому можно продать пуговицу или царский медяк, если даже редкие серебряные монеты зачастую оцениваются по весу металла?

Наравне со своими коллегами Виталий мечтает о сотрудничестве с музеями, но боится “засветиться”. Говорит, “копари” с радостью будут отдавать свои находки государству, а в обмен просят лишь позволения безбоязненно бродить по полям и заниматься любимым делом.

Почва выталкивает закопанные в ней предметы на поверхность. Именно поэтому “копари” любят свежеперепаханные поля, где плуг трактора делает за них большую часть работы. Однако новичкам здесь все равно не везет. Виталий говорит, что только спустя месяцы тренировок он научился определять, на какой глубине и что именно “звенит” под землей — фольга, пробка от бутылки, ржавый гвоздь или что-то более ценное.

По количеству найденных кладов Беларусь стоит на первом месте среди стран Европы. С начала XIX века на территории нашей страны было зарегистрировано свыше полутора тысяч кладов, более четырехсот находок относятся к послевоенному времени.