При среднеобластном потреблении 5,3 литра чистого алкоголя на душу населения (это по статистике), в Быховском районе выпивают 6,6. Единственный в районе психиатр­нарколог без работы не скучает, сообщает mogpravda.by.

— Сегодня только за полдня обратились 6 человек, — листает журнал учета Александр Терещенко. — Один приходил после лечения в ЛТП — эта категория у нас под наблюдением. Школьницу милиция задержала за распитие пива — провел профилактическую беседу, поставили на профучет, если все будет нормально, через год снимем. Еще один клиент сорвался после кодировки, просил повторить сеанс. Жаловался: полгода не пил, а друзья сбили с толку…

Но добровольцев, которые приходят в кабинет нарколога по личной инициативе, немного. В основном их приводят милиция, родственники, иногда работодатели. «В районе около 100 «обязанных» родителей, которые должны выплачивать государству деньги на содержание своих детей, — констатирует Александр Терещенко. — Многие из них пьют, не выходят на работу, и руководители ничего не могут с ними поделать. Ну направят их в ЛТП, они год не пьют, а потом — опять за свое принимаются. Они без вина и водки часто уже жить не могут».

На диспансерном и профилактическом учете в поликлинике стоит 978 и 385 человек соответственно. В прошлом году на этот же период было 1007 и 319. Самым юным выпивохам — по 13 лет. В основном их привлекают за распитие пива в общественных местах. С ними беседуют инспекторы, врачи… Но периодически они вновь попадаются на выпивке.

Кодирование — это крайний случай, считает Александр Терещенко. Лично он не сторонник такого приема. Хотя за год по методу Довженко пытается отбить тягу к спиртному у полусотни человек. Но все они, по его словам, перед этим проходят тщательный отбор. «Кодирование эффективно, если человек что­то сам хочет изменить, строит какие-­то планы, а у него из­-за тяги к спиртному ничего не получается, — говорит он. — В ином случае — половина выдерживает полсрока, до конца держатся процентов 20. Ну а полностью отказываются от спиртного единицы».

Метод эмоционально­стрессовой терапии на каждого действует по­разному. Все зависит от возраста, стадии заболевания, от того, насколько человек поддается внушению. На молодых, которым в глубине души еще жалко пропитых денег, еще можно как-­то воздействовать, но есть и такие, которым приходится отказывать в кодировании. В индивидуальной беседе с ними врачу становится понятно: толку не будет.

— Мы предлагаем пересмотреть взгляды на жизнь, — говорит Александр Васильевич. — Некоторых отправляем в больницу подлечиться, снять интоксикацию. Есть пациенты, которые после запоя перестают спать, становятся раздражительными, психически неустойчивыми. Они ничего не едят, организм истощается, нервная система тоже. Приходится вводить антидепрессанты, препараты, подавляющие тягу к пьянству.

Во времена «антиалкогольной кампании» выпивохи глотали тройной одеколон, стеклоочиститель, травились всякими суррогатами. Запретный плод сладок. Даже сейчас, когда действует ограничение на продажу дешевых плодово­ягодных вин, возросло количество изъятого милицией фальсифицированного алкоголя, самогона и браги. Если в прошлом году за 8 месяцев в области этого «добра» изъяли у населения 98853 литра, то в этом — уже 110674.

— Лучше уж повысить цены на спиртное и почаще напоминать человеку, что его ждет, — говорит Александр Терещенко. — От алкоголя страдают нервная система, печень, поджелудочная железа. У нас в прошлом году двое мужчин и девушка в возрасте до 30 лет умерли от цирроза печени. Еще у одной девушки на фоне алкоголизма произошел инсульт —сейчас она инвалид, потеряла речь. Людям надо постоянно напоминать о том, что именно они приносят в жертву своему желанию выпить. Будет у человека хороший доход — появятся новые перспективы. А чем может выделиться бедный? Ему проще плюнуть на все и напиться…

В одиночку школе и милиции с воспитанием молодежи не справиться, уверен быховский нарколог. Особенно, если в семьях не обходится без пьяных застолий, а родители сами покупают несовершеннолетнему ребенку пиво. «Кодирование — это вето на спиртное, — рассуждает Александр Терещенко. — Но папа и мама порой сами же снимают это вето своей вседозволенностью. Дети в 16 лет начинают пить пиво, перестают учиться. Потом ни нормальную профессию не могут получить, ни денег заработать. Остается одно — воровать. Смысл в жизни должен быть, цель. Если он с детства не пил, то уже вряд ли запьет».