Два ключевых события, а именно, запланированный вывод американских войск из Афганистана и предстоящее возвращение Владимира Путина в Кремль, привели к возобновлению в российских внешнеполитических кругах многолетних дебатов об отношениях Москвы со своими постсоветскими соседями. Покидающий свой пост президент Дмитрий Медведев старался приглушить стремление Москвы доминировать на постсоветском пространстве и выступал за развитие сотрудничества с Соединенными Штатами Америки в контексте афганской войны. Тем не менее, Россия в своей региональной политике все активнее способствует усилению интеграции через множество экономических институтов и структур безопасности. Путин давно уже является сторонником такого подхода, и он довольно подробно написал об этом в октябре прошлого года в российской газете “Известия”, призвав к формированию “Евразийского союза” (ЕАС). Это объединение бывших советских республик по образу и подобию ЕС, которое должно углубить экономические связи между его членами, а в конечном итоге проложить путь к более крепкой политической интеграции.

Некоторые иностранные обозреватели видят в идее создания Евразийского союза завуалированную попытку возродить Советский Союз, распад которого Путин, как хорошо известно, назвал “величайшей геополитической катастрофой [двадцатого] века”. Что бы ни предвещало создание Евразийского союза, Советским Союзом он определенно не станет. Москва давно уже отказалась от своей миссионерской идеологии и больше не проявляет никакого интереса к субсидированию соседей. Более того, Путин и прочие российские руководители согласились с тем, что Москва не сможет удержать на своей орбите все 14 бывших советских республик. Евразийский союз, а также другие созданные в последнее время региональные объединения, такие как Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС) и Единое экономическое пространство (ЕЭП) охватывают ключевую группу государств, имеющих тесные экономические связи с Россией, чье руководство – добровольно или против своей воли – поддерживает дальнейшую интеграцию.

Хотя тревога по поводу нового СССР (или “СССР lite”) преувеличена, у Соединенных Штатов есть основания для беспокойства. Экономическая и политическая логика углубления интеграции на части постсоветского пространства довольно сильна, так как региональные объединения способствуют укреплению слабых экономик, особенно в Центральной Азии. Однако такая интеграция при российском спонсорстве несет с собой угрозу иного рода: усиление зависимости соседних государств от России, что подвергнет опасности не только их развитие, но и самостоятельность во внешней политике.

Соединенным Штатам сегодня не следует делать какие-то выводы и выносить свои суждения, пока намерения Путина относительно Евразийского союза не прояснятся – особенно, что касается соотношения между экономическими и политическими целями и той степени свободы, которую Москва предоставит своим соседям в принятии решения о членстве.

Тесный союз?

Путин предлагает использовать уже имеющиеся и действующие многосторонние институты, такие как зарождающееся ЕЭП, представляющее собой таможенный союз между Россией, Беларусью и Казахстаном, и ЕврАзЭС (который также включает в свой состав Киргизию и Таджикистан, а Беларусь, Молдавия и Армения имеют в нем статус наблюдателей (так в тексте – прим. перев.)) в качестве строительных блоков для создания более тесного политического союза между Россией и ее соседями.

У такого планируемого к созданию Евразийского союза будут более низкие торговые барьеры, согласованные нормы, правила регулирования и валютная политика, что со временем приведет к более прочному политическому объединению. Если это похоже на процесс развития Европейского Союза, то делается это намеренно. Путин в своей статье в “Известиях” говорит, что Евразийский союз будет создаваться непосредственно по образцу ЕС, и даже выдвигает мысль о том, что сильный ЕАС будет естественным партнером Евросоюза, способным договориться с Брюсселем о создании в будущем общего экономического пространства от Атлантического до Тихого океана.

Это очень отдаленная перспектива, однако экономическая интеграция с Евразией несет потенциальные преимущества и выгоды для стран региона. Региональные интеграционные процессы идут по всему миру (причем не только в рамках ЕС, но и через Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА), Ассоциацию стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), предложенное Вашингтоном Транстихоокеанское партнерство и т.д.), но постсоветское пространство остается при этом на обочине. Отсутствие горизонтальных торговых связей и изолированность от мировых рынков очень сильно мешают развитию региона и сохраняют его хроническую экономическую отсталость.

Самым значительным преимуществом создания нового Евразийского союза станет возникновение колоссального единого рынка и уменьшение преград для перемещения товаров и людей. Рабочим мигрантам из Центральной Азии будет проще ездить в Россию на заработки и на законных основаниях отправлять домой заработанные средства. А поскольку в СССР поощрялась региональная специализация (скажем, в Центральной Азии было много предприятий легкой промышленности) и развивались цепочки поставок и снабжения, пересекавшие республиканские, а теперь межгосударственные границы, интеграция также поможет снизить производственные затраты за счет того, что каждый член интеграционного пространства сосредоточится на тех областях, в которых у него есть сравнительные преимущества.

Однако экономическая интеграция в постсоветском мире также чревата потенциальными опасностями. Переориентировав экономики стран-членов на постсоветское пространство, Евразийский союз создаст новые барьеры между этими странами и внешним миром. На самом деле, похоже на то, что одна из главных целей России – ограничить область влияния иностранных держав – скажем, Китая в Центральной Азии и ЕС на Украине. У Китая уже сейчас больший объем внешней торговли с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном, чем у России, а это ведет к постепенному уменьшению экономического и политического влияния Москвы. Такая страна как Киргизия, чья экономика очень сильно зависит от китайских инвестиций и от реэкспорта китайских товаров, может очень сильно пострадать, если Евразийский союз ограничит Китаю доступ на свои внутренние рынки. Тем временем, ЕС настаивает на заключении соглашения о глубокой и всесторонней зоне свободной торговли (DCFTA) с Украиной, что облегчит этой стране доступ на рынок Европы и приведет к гармонизации украинских норм и правил с европейскими. Москва неоднократно пыталась сорвать этот процесс, выступая за укрепление экономических и политических связей, обеспечивающих сохранение опирающегося на Россию постсоветского пространства, которое все больше ослабевает из-за процессов глобализации и неспособности России стать полюсом притяжения для своих соседей.

Конечно, российским соседям по душе идея налаживания прямых связей с внешним миром, и поэтому они скептически относятся к региональной интеграции, которая еще крепче привяжет их к России. Показательно следующее. Кроме Казахстана, являющегося самым близким стратегическим партнером России на территории бывшего Советского Союза (президент этой страны Нурсултан Назарбаев первым выдвинул идею Евразийского союза, сделав это еще в 1994 году), а также Беларуси, у которой нет особого выбора из-за разрыва отношений с Европой после подавления властями в прошлом году антиправительственных демонстраций, немногие бывшие советские республики проявляют энтузиазм в отношении этого проекта. Самые слабые государства Центральной Азии Киргизия и Таджикистан, скорее всего, присоединятся к Евразийскому союзу, поскольку Россия очень важна для них как рынок для экспорта (включая экспорт рабочей силы) и источник инвестиций. Узбекистан и Туркмения, стремящиеся ограничить свою зависимость от России за счет проведения “многовекторной” внешней политики, и обладающие достаточным экономическим и политическим весом, чтобы идти своим путем, предпочтут остаться за бортом нового объединения. Даже Армения, единственный российский союзник на Южном Кавказе, и та проявляет двойственность, поскольку у нее нет общих границ с возможными членами будущего объединения, и она обеспокоена своей чрезмерной зависимостью от Москвы.

Самый большой вопрос это Украина. Киев объявил, что не будет вступать в Евразийский союз, обосновав это тем, что членство помешает его дальнейшей интеграции с Европой. Практически все украинские политики считают, что этот процесс должен иметь приоритет над интеграционными проектами под российским руководством. Однако ответ “нет” Россию не устраивает. В дополнение к своим попыткам воспрепятствовать подписанию соглашения о глубокой и всесторонней зоне свободной торговли между ЕС и Украиной, Москва постоянно и настойчиво предлагает Киеву присоединиться к Таможенному союзу и пытается вступить во владение украинской трубопроводной сетью в качестве компенсации за долги Киева перед Газпромом. Российские комментаторы признают важность участия Украины в Евразийском союзе для обеспечения общего успеха данного проекта, и Москва, скорее всего, будет оказывать на Киев мощное давление, добиваясь его вступления в ЕАС.

Кто боится Евразийского союза?

В отличие от ЕС, Евразийский союз вряд ли будет партнерством равных. Население России составляет 140 миллионов человек, а во второй по численности бывшей советской республике Украине проживает всего 46 миллионов. ВВП России равен примерно 1,4 триллиона долларов, что в 12 с лишним раз превышает валовой внутренний продукт Украины или Казахстана. Более того, Евросоюз рождался постепенно, на протяжении полувека, причем на основе добровольного решения демократически избранных правительств, в то время как Путин хочет создать Евразийский союз к 2015 году, не имея на то полномочий от народа – как российского, так народов других потенциальных стран-членов.

Насколько это должно тревожить Запад? Многое будет зависеть от того, как эта идея будет воплощаться в жизнь. Сталкиваясь с нарастающими внутренними вызовами, первым среди которых является усиливающееся недовольство масс авторитарной и коррумпированной политикой России, Путин может на время положить под сукно план создания и развития Евразийского союза. А поскольку в этом году Россия должна, наконец, вступить во Всемирную торговую организацию, продвижение региональной экономической интеграции (которую многие российские руководители считают альтернативой членству в ВТО) может отойти на второй план.

Вашингтон не должен напрямую и безоговорочно осуждать предложение о создании Евразийского союза – по крайней мере, пока. Было бы лицемерием выступать против региональной интеграции в Евразии, одновременно поддерживая ее в других местах. Соединенные Штаты также напрямую заинтересованы в том, чтобы республики Центральной Азии развивались, превращаясь в хорошо функционирующие и преуспевающие государства. После ухода США из Афганистана Вашингтону будет намного труднее способствовать развитию в регионе, где в серьезную проблему превращается слабое государственное управление, коррупция, наркотрафик и исламизм. Более мощное присутствие России в этом регионе, создающее основу региональной торговли и развития, намного предпочтительнее распада такого государства как Таджикистан с его сползанием в подпитываемую наркоторговлей анархию.

С другой стороны, опыт последних лет показывает, что Москва стремится получать политические выгоды в обмен на предоставление экономических льгот и привилегий. Вполне возможно, что она потребует положить конец присутствию американцев в транзитном центре Манас в Киргизии. Хотя Москва согласилась на сохранение этого центра, пока продолжаются боевые действия в Афганистане, она по-прежнему против долговременного американского присутствия. Москва может воспользоваться членством в Евразийском союзе как рычагом давления, чтобы заставить Бишкек выгнать американцев с этой базы. И Вашингтон должен оказывать сопротивление таким действиям.

Позиция и отношение США должны также определяться степенью добровольности вступления стран в Евразийский союз и его расширения. Попытки Москвы (пока безуспешные) применять силовые приемы по отношению к Украине создают не самый лучший прецедент. В равной мере негативным примером являются призывы Москвы к членам ОДКБ принять правило общего согласия на размещение иностранных воинских контингентов на территории стран-членов. По сути дела, это даст России право вето на присутствие иностранных военных в соседних государствах.

Даже если Москва и не пытается воссоздать СССР, такие проекты как Евразийский союз подтачивает ее пост-имперское мировоззрение, которое мешает России рассчитывать на истинно добровольную и взаимовыгодную интеграцию, а также толкает ее соседей на приоритетное развитие отношений с США, ЕС и Китаем. Москва продвигает региональную интеграцию, чтобы удержать соседей на российской орбите, усилить влияние России на их политику, а также ограничить их возможности по развитию отношений с иностранными державами.

Евразийская интеграция может способствовать стабильности и процветанию на большей части этого региона – но лишь в том случае, если такая интеграция будет добровольной, не изолирующей ее участников от внешнего мира, и идущей во благо всем странам-членам. Пока неясно, отвечает ли предлагаемый Путиным Евразийский союз этим критериям. Западу следует проявлять осторожность, и в то же время четко заявлять о том, что он вполне серьезно относится к праву российских соседей самим выбирать, с кем им налаживать международное сотрудничество.

Джеффри Манкофф – научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (CSIS).

inoСМИ.Ru