Эпоха Просвещения даже сейчас оказывает на западный мир небывалое влияние. В Испании она всего лишь заявила о себе карлистскими войнами XIX века; в Англии же, напротив, завершилась двумя крупными реформами избирательной системы (1832 y 1868),  возвестившими о наступлении эры демократии; в Германии открыла так называемый «зондервег», или особый путь; во Франции  современная эпоха началась с революции 1789 года. Ее последствия дали о себе знать даже в далекой России.

В 1825 году произошло восстание декабристов, подавленное царским режимом. В 1861 году русский царь Александр II счел разумным дать свободу крестьянству и освободил его крепостной зависимости, носившей характер средневекового рабства; революция 1905 года, ставшая репетицией революции 1917, была утоплена в крови, хотя и заставила абсолютизм несколько отступить: после нее было принято новое законодательство, предусматривавшее учреждение Государственной Думы, что, в свою очередь, означало зарождение парламентаризма. XIX век в большой степени нашел свое отражение в произведениях Льва Толстого, чей роман «Воскресение» перекликается с народными акциями протеста в современной России; Ивана Тургенева, критиковавшего аристократию, которая являлась частью той самой Европы эпохи Просвещения; и в большей степени, чем кого-либо другого, в повестях и рассказах молодого идеалиста Антона Чехова, автора пьесы «Вишневый сад». Все они могли бы выйти сегодня на улицы Москвы, чтобы выразить свой протест против управляемой демократии премьер-министра Владимира Путина и удобно пристроившегося рядом с ним Дмитрия Медведева. И если бы Владимир Ильич не пошел по пути марксизма, который впоследствии почему-то перекрестили в ленинизм, то и он был бы среди них, поскольку был европейцем до мозга костей. Но вряд ли бы к нему присоединился Достоевский в силу своих крайне правых славянофильских убеждений.

Уже в XX веке, в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, Россия развивалась по пути, который коммунисты назвали бы буржуазной демократией, или просто западной демократией, если использовать современную терминологию. Несмотря на заявленные благие намерения, большевизм прервал этот цивилизованной путь развития. Ленин просто-напросто хотел перескочить этот этап, с нетерпением желая приступить к строительству коммунизма. Эта мысль не оставляла его с тех пор, как в 1917 году он сошел с поезда на Финском вокзале Петрограда.

После развала СССР в 1991 году последовала ельцинская эпоха перехода к демократии, пропитанная водкой и жаждой наживы. Она воплотила в себе все самые отвратительные черты капитализма, не дав населению практически ничего взамен. Именно в этой обстановке новый самодержец, весьма поднаторевший во всякого рода подтасовках, как до, так и после выборов, был воспринят как провозвестник стабильности и экономического возрождения. Его рейтинг доходил до 50%, однако после недавних думских выборов уровень народной поддержки пошел на убыль.

Но более всего бросается в глаза то, что весьма многие из тех, кто сейчас выступает против фальсификации результатов голосования, не так давно вполне могли быть ярыми сторонниками этой самой стабильности. Представители среднего класса и либерально настроенные люди свободных профессий –полная противоположность главной движущей силе голодных бунтов на севере Африки- , благосостояние которых выросло за последние годы, требуют, чтобы рост благосостояния сопровождался новыми гражданскими свободами.

Сравнить произошедшие в одно и то же время социальные потрясения – занятие весьма неблагодарное. Всегда найдется нечто общее между участниками акций протеста в Мадриде, Вашингтоне, Лондоне и беспорядков в Каире, а именно, неприятие существующей действительности, чем бы ни был вызван гнев протестующих и какие бы цели они ни преследовали. Но между арабским и славянским мирами существуют весьма глубокие различия. Наследие России, которая, хотя и отстоит как бы несколько в стороне от исторического пути развития Европы, ничуть не уступает по содержанию наследию Великобритании и Франции, давшими миру Вольтера и Дидро, Ньютона, Дарвина и Адама Смита.

Однако, ислам арабского мира, в свою очередь, сколь бы определенная часть нынешних революционеров ни выражала искреннее стремление перенести на свою почву современную политическую модель Запада, не может забыть о том, что именно Великобритания и Франция были в XIX веке главными проводниками колониальной политики, а представители их интеллигенции – главными пропагандистами восточной культуры и ее традиций. Именно в силу этого возмущенным демонстрантам в Каире, жертвам репрессий в Дамаске и восставшим народным массам в Бенгази придется придумать себе какое-то иное прошлое, которое привело бы их к одной из форм демократии, чего нельзя сказать про русских.

Модернизацию, которую начал проводить в России Петр I в начале XVIII века и которую в XXI столетии продолжил Путин, уже готовы продолжить другие фигуры. В марте следующего года в России состоятся президентские выборы, фаворитом которых по-прежнему считается нынешний премьер-министр. Но XVIII век явно не сказал еще своего последнего слова.

Оригинал публикации: Rusia reclama el siglo XVIII

inoСМИ.Ru