В ближайшее время под таким названием выйдет новая книга директора районного историко-краеведческого музея Сергея Жижияна. В ней приводятся малоизвестные факты об обстоятельствах ареста и содержании в нашем городе элиты белой гвардии в 1917 году. Немалая часть произведения посвящена генералу Лавру Корнилову, который возглавил вооруженный мятеж против Временного правительства во главе с Александром Керенским. Мы встретились с автором исторического исследования, и он ответил на интересующие нас вопросы.

— Сергей Филиппович, пожалуй, об  известном контрреволюционере написано много и давно. В той же мемуарной, художественной литературе и белоэмигрантской историографии. Чем все-таки привлек Ваше внимание Верховный Главнокомандующий Русской армии?

— Биография генерала Корнилова, если честно, напоминает авантюрное приключение. Загадочно его происхождение: монголоидные черты лица и невысокий рост, быстрые карьерные взлеты, военные победы и поражения, героическая смерть во время штурма Екатеринодара, нынешнего Краснодара. Но перед собой ставил задачу не акцентировать внимание только на конкретной исторической личности и разбирать политические аспекты того времени, а поведать читателю о «Быховских сидельцах» с краеведческой и даже бытовой точки зрения. Показать роль событий вековой давности в истории города, раскрыть значимость процессов, происходивших здесь осенью 1917 года для мировой истории.

— Над своей книгой долго трудились?

— Почти семь лет. Источниками при написании исследования стали научные статьи и книги, архивы белоэмиграции, которые теперь свободно можно изучать в интернете, был проработан огромный массив местных краеведческих материалов, хранящихся в фондах музеев области. А самым главным источником информации стали воспоминания местных жителей, порой не точные, иногда явно противоречивые, но, тем не менее, интересные при анализе различных документальных материалов.

— Вы упомянули о воспоминаниях быховчан. Могли бы привести конкретный пример?

— Конечно. Так, быховчанин А. Атливаник вспоминал, как совсем тогда еще юный мальчишка, он познакомился с воинами Текинского конного полка, которые квартировались у них дома. Воинов звали Уранез, Байрам и Ата. Через дорогу во дворе бывшей приходской школы были поставлены две походные кухни, где ежедневно готовили рисовый плов с бараниной. На выгоне у Днепра паслось большое стадо овец. Многие сидельцы-генералы, в том числе и Корнилов, были одеты в черные папахи и бурки.

— А что за история о криках «Ура!», из-за которых арестованных генералов  под конвоем перевезли из Могилева в Быхов?

— Гостиница «Метрополь», в которую перевели Корнилова из губернаторского дома, находилась практически в центре Могилева. А воинские формирования, марширующие в те дни по милитаризированному донельзя городу, каждый день около 12 часов по полудню, проходя мимо упомянутого здания, кричали «Ура!» и отдавали воинское приветствие прославленному генералу, который любил при этом подойти к открытому окну. Могилевские остряки «обозвали» за это «Метрополь» «тюрьмой с музыкой».

— В Быхове «сидельцы» и правда пользовались полной внутренней автономией?

— Вспоминала об этом невеста генерала Деникина Ксения Чиж. По ее словам, решеток на окнах не было, комнаты простые, но комфортабельные. Общая столовая. Разрешалось свободно ходить по длинному коридору. В саду могли постоянно прогуливаться заключенные, не более двадцати одного человека. Имелись два зала со скамьями и кафедрой, где можно было собираться в любое время для дискуссий или конференций.

Свежие газеты генералам доставлялись регулярно. К их услугам был также телеграф, которым Корнилов часто пользовался. Он даже писал манифесты журналистам в Петроград. Поддерживали связь и со Ставкой в Могилеве.

— Ксения Чиж арестованному Деникину действительно проносила в муфте спиртное?

— Так и есть. Она бегала на свидания, как гимназистка. И прихватывала в муфту средство от депрессии. Способствовал этому установленный режим, который мало напоминал тюрьму.

—Тогда почему генералы ее не покинули?

— «Сидельцы» считали, что пока у власти оставалось Временное правительство, побег из Быхова был просто неуместен, он мог бы сыграть на руку тем, кто обвинял корниловцев в контрреволюционных замыслах. Побег допускался только в случае окончательного падения власти или перспективы неминуемого самосуда. Конечно, заготовлены были револьверы, несколько весьма примитивных фальшивых документов, штатское платье и обустроены три-четыре конспиративных адреса.

— В книге пишете о том, что, по–большому счету, не будь рядом с генералами воинов-текинцев, то элиту белой гвардии могли уничтожить. Такое действительно было возможно?

— Снаружи тюрьмы, вдоль садовой ограды, стояли солдаты Георгиевского полка, уже поддавшегося большевистской пропаганде. Внутри тюрьма охранялась текинцами. Последние были преданны Корнилову и постоянно угрожали расправиться с георгиевцами, если те осмелятся хотя бы на один враждебный жест по отношению к заключенным.

— В своем историческом исследовании Вы утверждаете, что «белое дело» зародилось именно на быховской земле. Почему?

— Уже в середине сентября 1917 года в Быхове будущие столпы «белого дела» приняли решение о том, что «движение» должно быть, с одной стороны, преемственно связано с «августовской борьбой», а с другой – дополнено тем, чего в ней не хватало. Это означало провозглашение «внепартийности», отстранение от каких-либо политических течений во имя исключительно «национальной цели» – восстановления русской государственности. Здесь родилась и свершила свою роль комиссия, разработавшая так называемую корниловскую программу, которая и явилась политической основой «белого дела».

После освобождения из Быхова практически все «сидельцы» отправились на юг России. Здесь, на Дону и Кубани, под их руководством была создана мощная Добровольческая армия, а потом на основе ее и Всевеликого Войска Донского – Вооруженные Силы Юга России.

— Несколько страниц книги посвящены польским легионерам. Они сыграли большую роль в судьбе «Быховских узников»?

— Пребывание войск генерала Довбор-Мусницкого на Могилевщине осенью 1917 года сыграло определенную роль во многих процессах, происходивших в ту пору на территории разваливающейся Российской империи. Штаб польского корпуса находился в Бобруйске. Оттуда генерал прислал в Быхов одного из своих адъютантов, поручика Понсилиуса. На словах тот сообщил приказание Довбор-Мусницкого командующему эскадроном быховских гусар: «Охранять генерала Корнилова от каких бы то ни было покушений!» Уланы блестяще выполнили приказ.

— В книге содержится достаточно много не только уникальных архивных документов, но и интересных фотографий. Что же это за «Быховский альбом»?

— Отмечу, что благодаря относительно демократичному «пленению» мятежников, сохранилось достаточное количество фотографий и мемуарных воспоминаний периода «Быховского сидения». Впоследствии все они появились в «Быховском альбоме», который издал в 1920-х годах в эмиграции С.Н. Ряснянский.

К слову, многие материалы и первоисточники порой не до конца изучены, зачастую трактуются и интерпретируются формально, без попыток понять сущность происходящего осенью 1917 года в Быхове.

Сегодня в здании с историей, на которой прикреплена памятная доска, находится ГЛХУ «Быховский лесхоз». Трудно поверить, что стены этого теперь презентабельного учреждения еще несколько лет назад хотели снести. Особую благодарность хочу выразить директору лесохозяйственного учреждения Виктору Кузнецову, оказавшему неоценимую помощь в подготовке и издании книги.

Беседовал Сергей Левченко.