В последние годы любители побродить с металлодетекторами чувствуют себя более чем вольготно. Для многих это хобби сродни рыбалке, где цель, скорее, не улов, а заряд хорошего настроения. Но некоторые делают на найденных артефактах бизнес. Профессиональные же археологи приравнивают всех копателей к вандалам. Почему? И что изменится после вступления в силу указа о совершенствовании охраны археологических объектов?

Карты к прикупу не ведут

43-летний Виталий Роговцов говорит, что он увлекся “копкой” еще со студенческих времен. Ему в руки попал журнал “Юный техник” с подробной инструкцией по изготовлению металлодетектора, а через пару дней мать на дачном огороде при прополке грядки нашла старинную монету. “Так звезды сошлись”, — шутит Виталий, который с тех пор не только сам заболел идеей найти клад, но и своих троих детей со временем стал приобщать к хобби.

Вооружившись “клюшкой”, а также теоретическими знаниями и старыми картами, он пытается найти свой горшочек с золотом. Для этого уже который год перепахивает поле под Минском.

— Здесь драгоценности, я точно знаю, — напористо произносит Виталий, когда по раскисшей проселочной дороге прибываем к точке назначения. — Вот и четыре вековые липы. Их явно кто-то сажал в свое время, значит, здесь жили люди. И здесь был господский двор.

Экипировка копателя проста: высокие сапоги, камуфляжный костюм, лопата и собственно металлодетектор. После включения прибор начинает заливаться разными голосами, Виталий удаляется по полю в сторону леса, пытается нащупать какую-нибудь ценную находку. Какую именно? У собеседника в коллекции, несмотря на годы поисков, негусто. Два десятка серебряных копеек ранних советских времен, около сотни царских медных монет, несколько пуговиц времен Наполеона и коробка с “неизвестным, но интересным” хламом. Мечта — найти серебряный или золотой рубль, который сможет украсить коллекцию. Или принести некоторый доход в случае продажи.

Впрочем, говорит о прибыльности своего увлечения Виталий неохотно. Дескать, у него нет цели что-то продать, поиск интересен как процесс. Хотя знает людей, которые пытаются на раскопках делать бизнес. Даже его набор наполеоновских пуговиц имеет ценность. На аукционах они уходят по цене от 10 долларов за штуку. “Но с пуговицами я опоздал. Через пару недель их уже вряд ли продашь. Правила меняются. Нельзя будет копать и торговать находками”.

Черное и белое

18 марта начинает действовать Указ № 485 “О совершенствовании охраны археологических объектов и археологических артефактов”. В двух словах его суть сводится к следующему: жителям нашей страны запретили пускать в оборот археологические артефакты. Заниматься раскопками и пользоваться металлоискателями теперь можно только со специального разрешения Национальной академии наук, получить которое простому любителю, не обладающему рядом специфических знаний, по сути, невозможно. Виталий говорит:

— Я же не иду раскапывать курганы или кладбища! Я хожу по полям, которые десятилетиями перепахивались тракторами на глубину гораздо большую, чем пробивает мой прибор. Отбери у меня хобби, что мне делать — на диване лежать?

Собеседник, бодро вышагивая по опушке леса, говорит, а сам чутко прислушивается к голосу прибора:

— Черные копатели — это те, кто ищет ради продажи, не брезгуя никакими методами. Раскапывают древние захоронения, не останавливаются перед запрещающими знаками. Для них понятие “памятник истории” не существует. Вот я, смотри, выкопал ямку на штык лопаты, — он демонстративно поднял дерн. Извлек из земли кусок алюминиевой проволоки. Землю сгреб обратно в ямку, притоптал ногой. — Что за собой оставил? Никаких следов. А черные закладывают шурфы по пояс, да так свои траншеи и бросают.

Есть и еще одна категория поисковиков, которых, мягко говоря, не любят как в кладоискательских кругах, так и в милиции. Это те, кто специализируется на военных трофеях. Во многом именно из-за них на черном рынке появляются винтовки, пистолеты, боеприпасы, взрывчатые вещества. Каждый год милиция выявляет целые группировки подобных оружейников, заводит уголовные дела, однако меньше их не становится.

История принадлежит всем

Полтора часа поисков — и первая (она же последняя) находка. Медная монета, 3 копейки 1869 года.

— Сколько стоит?

— Нисколько. Хочешь, себе на память забери.

Все найденные артефакты (пусть даже случайно) с этого месяца необходимо будет сдавать государству. Приобретать, продавать, дарить, менять археологические находки будет также запрещено. Исключение предусмотрено для государственных научных организаций и государственных музеев, а также для тех коллекционеров, кто до 1 января 2017 года включит имеющиеся в их собственности археологические коллекции в особый реестр.

Позиция государства вполне понятна. Как-никак история страны принадлежит не отдельно взятому человеку, а обществу в целом. А какие настроения у копателей? Самый масштабный тематический интернет-форум “Белклад”. Вот одно из распространенных мнений: “Забьюсь глубже в лес, пусть меня там ловят”. А что по этому поводу думают профессионалы?

Заведующий отделом археологии Средних веков и Нового времени Национальной академии наук, доцент, кандидат исторических наук Вадим Кошман в последнее время устал отвечать на одни и те же вопросы. Его позиция твердая — действенные преграды для владельцев металлодетекторов нужно было устанавливать давно:

— С нынешним решением мы запоздали на 10—15 лет. Именно в это время новые, высокотехнологичные инструменты получили свое развитие, подавляющее количество археологических памятников оказалось выбито, а любители уверовали в свою безнаказанность. Хорошо что государство обратило внимание на этот аспект.

Ученый делает экскурс в прошлое. Рассказывает, что первые тематические запреты вводились еще несколько веков назад. И при Петре I в Российской империи предписывалось найденные сокровища переправлять в казну, и при Станиславе Августе в Речи Посполитой информация и находки древностей предоставлялись властям. Во времена СССР также действовали запреты на самовольные раскопки. Особенно яро боролись с копателями в послевоенное время, ведь они были основными поставщиками оружия и боеприпасов на черный рынок:

— Оценивать действенность ранее существующих запретительных мер я не могу. Не было такого размаха и количества людей, желавших поживиться за счет собственной истории. Если во времена Советского Союза черные копатели были, скорее, одиночками, увлеченно искавшими сокровища Наполеона, библиотеку Ивана Грозного, золотых апостолов и так далее, то сегодня, с массовым распространением специализированных приборов для поисков под землей — георадаров, детекторов — искатели стали действовать сообща, точечно, снайперски.

Сами же приборы становятся не только качественнее, но и доступнее для многих. Базовый набор из лопаты, металлодетектора и электронного навигатора стоит от 300 долларов. Относительно немного тянут качественные карты с привязкой к местности. Причем закупить все необходимое оборудование можно вполне легально — в интернет-магазине, на барахолке, заказать из-за рубежа.

Почем фунт клада

Последствия такой легкодоступности хорошо заметны. Специализированные торговые площадки ломятся от выброшенных на продажу находок.

Направляюсь в минские “Ждановичи”. Здесь на блошином рынке продавцы раритетов занимали когда-то самое почетное место. К ним выстраивались очереди из нумизматов и других коллекционеров. Торговля шла бойко. Сегодня ряды продавцов сильно поредели. Два человека выложили перед собой книги с монетами. Ничего особо ценного — царские и советские медяки, немного серебра. Купить копейку можно, извините за каламбур, за копейки. На вопрос о более ценных экземплярах торговец уклончиво отвечает, что с собой ничего такого нет. “Но в случае необходимости я могу заказать нужный товар. Он появится в течение нескольких дней”. Откуда? “Есть необходимые связи”.

А вот на просторах интернета — прямо-таки золотые россыпи. Открываю популярный Аy.by. Да, не все из лотов были найдены на нашей территории, но ведь торговля бойкая! Греческая тетрадрахма — 7,2 млн рублей. Римский денарий — 5,4 млн. Более близкий нам серебряный рубль 1740 года — 9 млн, “николашка” (золотая десятирублевая монета 1899 года) — 8,5 млн. Французская пуговица сапера 1812 года — 880 тысяч рублей. Старинный крестик — 2 млн, поднятый из земли медальон — 2,5 млн, проржавевший топор — 1,1 млн рублей. Практически все эти лоты найдены в земле и наверняка уплывут мимо музеев в частные коллекции, причем далеко не всегда даже отечественные. Вадим Кошман убеждает, что наши аукционы только вершина айсберга. По-настоящему ценные находки покупаются отдельными коллекционерами, частично переправляются в другие страны и уже там с молотка уходят прямо-таки по баснословной цене. Так по всему миру растаскивается то, что исторически принадлежит нам всем. Хуже того, теряется навсегда:

— Иногда я пролистываю тематический интернет-форум, где черные копатели демонстрируют свои находки. Временами выкапывают такое, что ученые за голову хватаются — неужто это у нас подняли? Некоторые артефакты могли бы открыть для нас множество ранее неизвестных страниц истории родной земли. Так, поражает, какое количество римских монет за последние годы всплыло в нашем Побужье, изделий с выемчатой эмалью в Поднепровье, монет Ягайлы и Витовта в Молодечненском районе, свинцовых актовых печатей и пломб, редких видов нательных крестов и энколпионов на селищах и городищах по всей территории страны. Была бы информация, откуда эти находки, с какой глубины… Но ведь копатели не идут ни на какое сотрудничество.

К слову, взаимодействие с кладоискателями — давно набившая оскомину тема. Когда-то ученые предпринимали попытки воззвать к их совести, просили делиться сведениями о находках. Но те стали лишь более тщательно скрывать свои заветные места.

— Мы давно поняли, что здесь цивилизованный диалог невозможен.

У нас абсолютно разное понятие о том, для чего и как должен использоваться металлодетектор, а также каким должно быть дальнейшее предназначение предмета, извлеченного из земли. Так, для нас детектор — это только дополнительный инструмент, применение которого строго ограничено нашей инструкцией. У многих нелегалов на первом месте жажда наживы. Например, кто-то из них нашел поселение эпохи Древней Руси, грунтовый могильник железного века, место бывшей корчмы, фольварка. Все металлические находки, которые будут в зоне доступа сигнала детектора, любитель древностей выкопает, нанесет культурному слою поселения непоправимый ущерб, нарушит археологические объекты. И тем самым сделает невозможным дальнейшее историческое познание. Исказит, обеднит картину прошлого. Вполне логично, что государство в этой ситуации выступило в защиту нашего общего археологического наследия и стало вводить новые, позволяющие более жестко пресекать вандализм, правовые нормы.

Бывает и строже

Во всем мире с хаотичными раскопками борются. Например, в России с 2013 года действует запрет на любительскую археологию во всех проявлениях. Наказание — штрафы, конфискация добытых вещей и приборов. В Литве та же история. В США, Великобритании, например, никто не запрещает пользоваться металлодетекторами. Но там много земли в частной собственности, владелец, заметивший у себя такого гостя, не будет дожидаться полицию, а сам с ним разберется. В Эстонии археологи-любители имеют право локального металлопоиска, но при этом они должны пройти определенную подготовку и действовать исключительно в тесной связке со специалистами. И найденные артефакты они по карманам не распихивают, не думают, на каком аукционе добычу можно сбыть выгоднее. Все идет в государственные музеи и коллекции. В противном случае — преследование по закону.

Недавно в нашу Национальную академию наук приезжала делегация археологов из Монголии. Там пошли еще дальше. Штрафов у них нет, а сразу лишение свободы на срок от 5 до 8 лет. Только таким способом удалось остановить разграбление древних погребальных курганов.

А что у нас? В 2014 году в Ганцевичском районе неизвестные варварски разворотили восемь курганных могильников XI века. Так же было осквернено австрийское кладбище времен Первой мировой войны под Пинском. По сей день продолжается разорение похоронных рвов в Тростенце. А наказать за такую деятельность не могли, не было четкой законодательной базы.

— Указа № 485 мы добивались более 10 лет, — Вадим Кошман верит, что совсем скоро ситуация изменится к лучшему.

Нарушители будут преследоваться не только по административному, но и уголовному законодательству. Минимальное наказание — штраф, который может достигать десятков миллионов рублей. Будет ли конфискован, например, автомобиль, на котором выезжают на дело, говорить пока рано. Но подобная мера вполне вероятна. А уж детекторы забирать будут точно. Однако все это возможно при одном условии — злоумышленника нужно поймать с поличным.

Ограничивать торговлю металлодетекторами археологи не могут. Покупайте! Ищите у себя на подворье водопроводную трубу, потерянные ключи или оброненное обручальное кольцо. Возите прибор в багажнике машины. Но знайте: как только выйдете в “боевой” амуниции на поле или в лес, значит, нарушили закон. Достали из земли артефакт, а тем более попытались его продать — стали вором. Разорили курган — вы вандал. А за это предусмотрены уже и тюремные сроки.

Сокровища потеряны, но не пропали

Есть опасность, что этот рынок уйдет в тень и богатства утекут за границу.

— Это передергивание фактов, — убежден Вадим Кошман. — Для того чтобы переправить в другую страну артефакт, его нужно найти. Я не исключаю, что после ужесточения законодательства часть копателей продолжит свое дело. Но общение со скупщиками артефактов будут выстраивать на личных контактах, знакомствах, по рекомендациям. Иными словами, если мы и не победим черный рынок полностью, то задачу многим усложним наверняка. С марта ценные предметы будут в большей сохранности. Пусть в земле, но на нашей территории.

С кладоискателем Виталием мы проходили по полю почти пять часов. Результаты не радуют: полрюкзака старых пробок, проволоки, ржавого железа. Расплющенная свинцовая пломба. Царский медяк. Позеленевшая от времени медная пряжка. Господский двор от копателя вновь ускользнул.

— Ну что ж… Видимо, это была последняя попытка отыскать объект, — Виталий зачехляет детектор, осматривает окрестности. — В ближайший месяц вырваться на “копку” не получится, а потом уже поздно будет.

Напоследок собеседник говорит: готов отдавать все найденное в музеи, сотрудничать с археологами, подсказывать профессионалам места с самыми любопытными находками. Интересно, поменялись бы мысли у него, если бы на опушке леса он выкопал не 3 копейки медью, а вожделенный горшочек с золотом?

ДОСЛОВНО

Игорь Шуневич, министр внутренних дел Беларуси:

— Работу в отношении граждан, промышляющих незаконными раскопками, милиция проводила и раньше. В первую очередь нас интересовали черные копатели, добывающие и хранящие у себя огнестрельное оружие и боеприпасы, большое количество которых до сих пор хранит прошедшая через войну земля.

Сейчас появляется новая правовая норма, и мы готовы активизировать действия по защите закона. Сфера деятельности копателей нам хорошо известна, мы знаем и как они работают, и кто эти люди.

Сдаемся!

По Закону “Аб ахове гiсторыка-культурнай спадчыны Рэспублiкi Беларусь” случайно найденный клад должен быть незамедлительно передан исполнительным органам власти — сельсовету, а лучше райисполкому, где есть управление культуры. В обмен вам выдадут документ о приеме, где зафиксировано количество артефактов и их ценностные характеристики. Дальше клад подвергнется научной экспертизе.

Если находку признают историко-культурной ценностью, нашедшему выплатят вознаграждение. Теоретически оно составляет 50% от стоимости клада. Однако на практике эта доля делится поровну между нашедшим и владельцем земли. Так как собственник земли — государство, то счастливчик претендует лишь на 25%.

Ігар Марзалюк, член Савета Рэспублікі Нацыянальнага сходу Рэспублікі Беларусь, доктар гістарычных навук:

— Не паспеў яшчэ выйсці указ № 485, як інтэрнет-суполка абвясціла яго жорсткім і несправядлівым да аматараў металапошуку. На самой справе закон у нас не жорсткі, а проста прыведзены ў адпаведнасць з еўрапейскімі нарматывамі. Жорсткае да вандалаў заканадаўства, напрыклад у Ізраілі, дзе за вольныя раскопкі адразу прадугледжваюцца тэрміны зняволення ад 5 гадоў.

Трэба разумець, што пасля наркотыкаў і алкаголю чорны рынак антыкварыяту — самы прыбытковы ў свеце. І помнікі археалогіі ў краіне раскопваюць не хлопчыкі. Гэта бізнес, у якім круцяцца дзясяткі мільёнаў долараў.

А пакуль нехта нажываецца на гісторыі, мы яе страчваем. Вы будзеце чытаць кнігу, у якой палова старонак вырвана? Тое самае адбываецца з помнікамі, калі там “пасвяцца” з металадэтэктарамі. Для археолагаў важны кантэкст, а аматары яго знішчаюць. Ды яшчэ якімі метадамі! Я сваіма вачамі бачыў перавораныя селішчы ў чарнобыльскай зоне. Бачыў могілкі з ямамі глыбінёй 2—3 метры. Чалавечыя косці валяліся…

Адпаведны ўказ наспеў даўно. У Расіі была такая ж сітуацыя. Там прынялі закон, усе пытанні сталі курыраваць ФСБ і МУС, справа з аховай спадчыны палепшылася. Малайцы, нам трэба імкнуцца да такіх поспехаў! Трэба наводзіць парадак. А таксама ўпарадкоўваць сістэму аховы культурнай спадчыны, ствараць нармальную сістэму археалагічнай службы.

.sb.by/ng